Ветер в ивах

Маленький мышонок вскочил на ноги, стыдливо улыбнулся, огляделся по сторонам и замер в полном косноязычии. Поощряя актера, товарищи зааплодировали, Крот принялся уговаривать, а Крыс зашел так далеко, что обнял его за плечи и встряхнул хорошенько. Но славный малый будто уперся. Все наперебой напоминали ему, как гребец апеллирует к Королевскому Гуманитарному Обществу… И тут вдруг щеколда вздрогнула, дверь отворилась, и на пороге, качаясь под тяжестью ноши, появился мышонок с фонариком.

Беседа о знаменитом акте пьесы как-то незаметно иссякла, внимание невольно переключилось на корзину, которую с трудом удалось закинуть на стол. Под руководством Крыса закипела живая работа. Скоро ужин был готов. И Крот, чисто машинально севший во главе стола, увидел, как еще недавно голые его доски покрылись отменными яствами. Он увидел просветленным и лучистым узкое лицо своего друга. А так как между ними было полное взаимопонимание, то позволил себе сбросить с плеч бремя забот. Из-за чего, в самом деле, морить себя голодом? Во время еды, как водится, вспоминалось былое. Полевые мыши подробно освещали все местные новости и на сотни вопросов отвечали с такой обстоятельностью и всесторонностью, какая присуща только полевым мышам. Крыс говорил мало или почти не говорил, он только послеживал за тем, чтобы каждый получал сполна, и чтобы Крот из-за какой-нибудь мелочи опять не впал в отчаяние.

Наконец, тема была исчерпана, очень благодарные гости принялись набивать карманы подарками для ожидавших их возвращения малышей. Когда, в конце концов, за ними закрылась дверь, и жужжание фонариков удалилось, Крот и Крыс подбросили в огонь пару полешек, придвинули поближе свои стулья, разогрели еще по стаканчику эля на ночь и взялись заново перебирать события долгого дня, пока Крыс, перекосившись от зевка, не проговорил:

– Крот, старина, я готов! Сон, это не такое уж отвлеченное понятие. Коечка на той стороне ваша? Очень хорошо, тогда я займу эту. До чего превосходный маленький дом, все так близко…

Он вскарабкался на свою койку, подоткнул под себя шерстяные одеяла и отдался во власть сна так безоглядно, так доверчиво, как западает в рукав жнейки ячменный колос.

Утомленный Крот тоже не смог медлить. В предвкушении счастья он уложил голову на подушку, но перед тем, как совсем закрыть глаза позволил им еще чуточку поблуждать по старой комнате, где в мягком свете огня на дорогих его сердцу вещах отплясывали тени. Только сейчас ему пришло в голову, насколько много поработал тактичный Крыс, чтобы эти вещи снова стали неразрывной частью его самого, чтобы он сумел открыть для себя особую значимость того якоря, который существует в каждом. Нет, он знал, что не откажется от новой жизни со всеми ее истинами. Он ни за что теперь не отвернется от простора и солнца. Мир наверху настолько велик! Но как же хороша была мысль о том, что всякий раз надо спешить назад к месту, которое станет личным его приютом. И несравнимое ни с чем блаженство доставит ему родное приветствие: «Добро пожаловать!»

VI. Мистер Жаб

Стояло ясное утро. Лето едва-едва занялось, но река уже успела принять свои обычные скорость и очертания, а ласковое солнце сделало все вокруг пушистым, вздернутым, и тугим, как струнка. В эти дни Крот и Водяной Крыс приступали к работе с самого рассвета. Они были поглощены делами, тесно связанными с лодками и открытием лодочного сезона: покраской, лакировкой, чинкой весел, ремонтом подушек, поисками багров и так далее.

В маленькой гостиной, чередуясь с пылкими обсуждениями планов на день, шел завтрак. Он близился к концу, когда входная дверь загремела от ударов.

– Черт! – проговорил Крыс, весь перепачканный в яйце. – Если вам не трудно, взгляните, кто там.

Крот направился выполнять порочение, и очень скоро Крыс услышал его громкий удивленный возглас. Затем дверь в гостиную отворилась, и последовало многозначительное представление:

– Мистер Барсук!

Штука была в самом деле невероятная. Чтобы Барсук наносил чисто формальные визиты к ним или к кому-либо другому?! Сквозь дебри Леса, да еще в столь ранний час, его могли погнать лишь чрезвычайно веские обстоятельства.

Гость тяжело ступил в комнату и на обоих уставил взгляд, полный нешуточной озабоченности. Крыс, так и не успев закрыть рта, уронил ложечку на скатерть.

– Час пробил! – изрек, наконец, Барсук.

Крыс обеспокоенно скосил глаза на каминные часы:

– Какой час?

– Лучше бы вам спросить чей час, – ответил Барсук. – Час Жаба! Жаба час! Я же говорил, что намерен приняться за него, как только зима полностью кончится. И я намерен приняться прямо сегодня!

– Да, да, час Жаба! Конечно! – одобрил Крот. – Теперь я вспомнил! Мы его научим уму, Жаба!