Ветер войны

Вскоре сквозь пелену тумана показались очертания холмов. Начали доноситься звуки: нарастающий по мере приближения гул – слившиеся воедино удары сотен инструментов о камни и голоса заключенных.

К удивлению Денара, он не увидел стен. Лишь силуэты высоких сторожевых башен обозначали границу тюрьмы. Когда прошли внутрь охраняемого периметра, стало ясно, почему стены здесь не нужны.

Сразу за башнями зияла колоссальных размеров пропасть, из которой и поднимался густой белый туман. Дна не было видно из-за испарений и клубов пыли, но где-то очень далеко внизу танцевали сотни маленьких огоньков.

– Что, не ожидал такого увидеть? – спросил Хасан.

Денар и впрямь не так представлял себе рудники. Место, в котором он проведет остаток своей жизни. «Впрочем это может оказаться не так уж и долго», – подумал он, глянув на мертвого старика.

– Стой! – скомандовал один из конвоиров.

Качнувшись и скрипнув, повозка остановилась на самом краю бездны. Денар приготовился, что сейчас им прикажут выйти, но Хасан усмехнулся и ухватился покрепче за скамейку.

– Советую держаться, – сказал он.

Тут же повозка сильно наклонилась. Что-то громко стукнуло под днищем клетки, и она с диким скрежетом скользнула прямо в пропасть. Денар поспешил схватиться обеими руками за прутья. Другие узники сделали то же самое. Те, кто оказались недостаточно проворными, попадали на пол и покатились в сторону уклона.

Раздался еще один стук, затем щелчок. Клетка начала выравниваться. Вся конструкция пришла в движение. Воздух засвистел в ушах. Денар поднял голову наверх и в ужасе увидел исчезающий в тумане край пропасти. Они падали вниз.

Все, кроме Хасана, начали в панике метаться по клетке. Когда казалось, что они вот-вот разобьются, зашипел пар. Душераздирающий скрип железа о железо едва не разорвал перепонки, но падение замедлилось. Через пару мгновений клетка, вздрогнув в последний раз, остановилась.

Внизу их уже ждал целый взвод гномов в броне, вооруженных винтовками и энергетическими жезлами.

– Всем лечь! – скомандовал один их них.

Из-за дыхательных масок, закрывавших лица, не было ясно, который именно.

Денар подчинился.

Звякнула связка ключей. Кандалы на руках ослабли.

– По одному на выход, – приказал тот же голос.

Пленников построили в одну шеренгу. К этому моменту повязка на лице опять пришла в негодность и дышать стало почти невозможно. Денар закашлял. Большинство других заключенных испытывали те же проблемы, но охранников, похоже, это не беспокоило.

Вперед вышел командир.

– Добро пожаловать в Яму, – даже сквозь маску в голосе слышалась насмешка.

– Здесь всего два правила, – продолжил он. – Первое: делайте, что вам велят! – гном осмотрел нестройный ряд узников глазницами своей маски. – И второе: не создавайте проблем!

Дышать становилось все тяжелее. Легкие разрывались от боли. Глаза горели так, словно в них насыпали песка. Хотелось их потереть, но Денар понимал, что сделает только хуже.

Тем временем надсмотрщик продолжал:

– Наказание за любой проступок одно.

Он повернулся спиной к заключенным и взял что-то из рук другого охранника. Поднял предмет над головой. Это оказалась дыхательная маска.

– Как-то один парень выдержал без этой штуки четыре дня, но большинство загибается за два.

Глава 33. Месть

Изгой

Первый часовой упал со стрелой в шее, даже не успев понять, что происходит. В грудь второго ударили сразу два копья. Бронзовые наконечники отскочили от нагрудной пластины, но это не спасло солдата. В следующий миг его голова раскололась от удара метательного топора – негоже на посту шлем снимать. Третий охраняющий ворота легионер выхватил рог, но, вместо раскатистого звука, оттуда хлынула темная кровь.

Абигор вытер меч о плащ умирающего солдата. Затем взял факел, поднялся на стену и помахал им из стороны в сторону. В ответ ему, слева и справа, также появились пляшущие огоньки.

Путь в город свободен.

Тут же лес, окружавший Изерон, пришел в движение. Сотни серых теней, в предрассветном сумраке похожие на призраков, устремились к воротам.

Поразительно, как мало нужно чужой крови, чтобы заново распалить костер ненависти, заглушающий боль от ран, наполняющий конечности небывалой силой, дарующий возможность сеять смерть.

Красная пелена заволокла глаза, когда Абигор обмазал лицо вражеской кровью. В голове теперь пульсировала лишь одна мысль.

Убивать…

Еще вчера он был едва в состоянии передвигать ноги, чувствовал себя старым, разбитым и медлительным. Оно и понятно – два долгих месяца его держали на цепи, словно пса, били, словно пса, а кормили много хуже. Насколько Абигор мог судить по своим истонченным рукам и ногам – он похудел за время плена почти вдвое. Даже та еда, что бросал последние несколько дней его новый друг, была не в состоянии вернуть хотя бы тень былой силы.

Но стоило пролить первую имперскую кровь, как мышцы налились сталью, в суставах появилась гибкость, а в душе разгорелся пожар.

Убивать.