Ветер войны

Кассандра лежала на спине и глядела в потолок, пытаясь отделить себя от боли. Безуспешно. Весь мир сейчас заключался в кончиках изувеченных пальцев. Она лежала так уже довольно долго – дневной свет за окном почти погас, а когда ее привезли сюда – был полдень.

Раньше ей доводилось получать раны. Что такое страдание – тоже знала не понаслышке. Но подобную боль она испытала впервые. После первого удара тесака она кричала, после второго сыпала проклятиями, после третьего – молила Кейна остановиться. Но он лишь немного повернул ее кисть, поднял орудие истязания, которым не так давно они с Вайей разделывали мясо, и… Фап!

Кейн делал это без злости или радости. Лицо специалиста выражало столько же эмоций, сколько можно прочесть на лице человека, занятого неприятной, но необходимой работой. Работой, которую никто не любит, но нужно сделать. Например – убрать со стола после застолья. Или – постирать грязное белье. От этого становилось лишь гаже.

Когда Кассиус закончил, на доске осталось четыре маленьких кусочка ее плоти. Четыре кончика пальцев с обгрызенными ногтями. Кулак встал на ноги, оставив ее корчиться на полу. Кассиус подал ей кусок тряпья.

– Зажми покрепче, – сказал он, но Кассандра не могла оторвать взгляд от своей окровавленной изуродованной руки. Тогда Кассиус сам принялся обматывать ее кисть. Нужно отметить, делал он это достаточно профессионально. Однако на лице по-прежнему никаких эмоций – ни тени жалости, раскаяния или сострадания. Она же лишь пялилась на то, как по ткани расползаются четыре темных пятна, постепенно сливаясь в одно…

Когда Кассандра закрывала глаза или же просто не смотрела на свою руку – ей казалось, что все пальцы целы. Она могла поклясться, что чувствует их. Когда же она смотрела на уродливые обрубки, то снова и снова переживала ту нестерпимую боль. Снова и снова тесак опускался на доску с глухим стуком, отделяя кусочки ее пальцев.

Вечерние тени заиграли на потолке. По всему телу разлилась легкость. На миг стало хорошо – весь мир превращался в туман, и сама она тоже становилась туманом. Боль наконец отступила. Кассандра попыталась зацепиться за этот момент, позволить ему увлечь ее с собой.

«Я умираю», – мелькнула мысль и стало страшно. Но затем осознание подействовало успокаивающе. Конец всем страданиям. Конец унижениям. Конец боли.

Кассандра перевернулась на бок и ощутила, как ей мешает что-то твердое. Она сунула руку в карман – это оказалась стальная монета, что дал ей Зала. Оплата за ее пальцы. Она сжала металлический кругляш. Монета больно врезалась в ладонь. Сжала еще сильнее – настолько, что на глазах вновь выступили слезы, сжимала так долго – пока новая боль не поглотила все остальные чувства.

И тогда она поняла, что не может разрешить себе умереть. Если она позволит этому случиться сейчас – все было напрасно. Страдания, унижения, смерти – все! Она посмотрела на здоровую правую руку. Встала. Ноги едва держали, но она заставила себя сделать один шаг, затем еще один. Прижимая раненую руку к животу, она подошла к окну.

Кассандра уставилась в сгущающуюся на улице темноту. Убийца Вайи ждет где-то там. Думает, ему все сошло с рук. Уверен, что его злодеяние останется без возмездия.

Он не прав.

Она сжала кулак изувеченной руки, и от боли весь мир окрасился в алый. Но теперь боль питала ее, давала силы.

Кем бы ни оказался убийца, за какой бы высокой стеной ни спрятался, какой армией охранников не окружил бы себя – скоро он поймет, как сильно ошибся, связавшись с Ястребом – королевой воров.

Глава 31. Изерон

Мертвец

Холодный соленый воздух приятно щекотал ноздри, а ветер развевал волосы. После духоты тесной каюты Бенжу был рад освежиться. Он стоял на верхней палубе «Наковальни». Под ногами почти на двести локтей вперед простиралась деревянная спина механического чудовища. Лунный свет поблескивал на огромных, размером с кулак, бронзовых заклепках.

Паровая галера была самой большой из пяти кораблей, флагманом флота, снаряженного королем Драмиром Четвертым.

Слева и справа на небольшом удалении водную гладь вспенивали, словно летя, силуэты еще двух кораблей. Оба меньше «Наковальни», но более быстрые и маневренные, они были чисто боевыми – надежная защита от пиратов. Широкие округлые корпуса двух других кораблей – торговых барж, замыкавших построение, сидели глубоко в воде. В недрах их трюмов находилась основная часть груза – тысячи винтовок, клинков и доспехов.

Маленькая флотилия направлялась в Изерон – самый северный порт Ангардии.

– К утру будем на месте, – уверенно сообщил капитан корабля. Гном выглядел, как и полагается выглядеть опытному мореходу: его темно-синяя униформа, расшитая золотыми лентами на рукавах, была безупречно чистой и отглаженной; лицо – обветренное и загорелое; на левой щеке, от нижнего века до аккуратно постриженной седой бороды, – шрам. Бенжу был несколько разочарован, когда узнал, что этот шрам капитан заработал, управляясь с корабельными снастями в юности, а не в бою с пиратами.

– Рад это слышать, мастер Арль, – улыбнулся Бенжу.