Ветер возмездия. Уроки Токийского международного военного трибунала

Проходя по этим переулкам, вы увидите опиокурильни на каждом шагу. Вот еще одно, довольно своеобразное, объявление: «Лучший персидский опиум, приготовлен специалистом. Цена — десять центов за 1/10 таэля. Обслуживают красивые официантки».

Во всех этих опиокурильнях, помимо опиума, продают морфий и героин.

Эти данные пополняет в своей докладной от 11 марта 1940 года американский генеральный консул в Кантоне:

В городе имеется 329 разрешенных опиокурилен и, возможно, 2100–2200 тайных. Ясно, что продажа опиума контролируется, а употребление его поощряется отделением специальной службы японской армии.

Учитывая всем хорошо известное отношение японцев к торговле наркотиками, можно с уверенностью сказать, что продажа наркотиков будет продолжаться и поддерживаться как наилучший имеющийся в их распоряжении источник легкого и беспрерывного притока фондов в казну армии.

Организационная структура, созданная для наркотизации Китая, непрерывно совершенствовалась. Для увеличения доходов на покрытие срочных военных расходов японские власти установили единую систему опиумных монополий. Финансовые плоды реорганизации не замедлили сказаться.

В феврале 1939 года американский финансовый атташе докладывал:

Согласно сведениям, полученным из кругов, близко связанных с японскими органами спецслужбы, японские военные круги, проводя свою политику наркотизации Китая, предполагают, что их доходы вырастут до 300 миллионов долларов в год, когда наркотизация будет полностью развернута.

А вот показания свидетеля Ку Юсана:

Я был управляющим двумя опиумными притонами в Пекине с мая 1944 года до января 1945 года. Насколько я знаю, в Пекине во время японской оккупации было 247 опиумных притонов, 23 тысячи зарегистрированных и легализованных наркоманов, 80 тысяч незарегистрированных наркоманов и 100 тысяч людей, которые случайно приходили курить опиум. Через несколько месяцев после японской оккупации продажа опиума была легализована. <…> Те, кто вошел в дело создания опиумных притонов, должны были сначала получить разрешение от бюро налогов на табак и вино, а после — от бюро борьбы с опиумом. <…>

Все опиумные притоны получали приказы от японской жандармерии. Ни одному японцу не разрешалось курить опиум. Время от времени японские жандармы приходили туда и производили обыск. Если они находили японца, курящего опиум, они его сразу же выбрасывали оттуда и иногда даже жестоко били, а управляющему делали строгое внушение, чтобы подобные случаи никогда больше не повторялись. Перед японской оккупацией наркоманов в Пекине было немного, и они курили опиум только в собственных домах. Количество наркоманов после оккупации увеличилось в десять раз.

Обвинитель Сэттои огласил такие показания:

Я, Лео Кандой, уроженец Австралии, удостоверяю, что приехал в Китай 20 марта 1939 года. Я был в Шанхае в течение двух месяцев, после этого приехал в Пекин и с тех пор жил там, работал зубным врачом. В течение моего прерывания в Пекине, до того как Япония капитулировала, опиум открыто продавался там с согласия правительства, контролируемого японцами. Героин тоже продавался. Опиумная торговля была открытой, и опиум поставлялся китайцам. Поскольку правительство могло обеспечить выполнение своих законов, опиум не продавался японцам. Было совершенно ясно, что открытая продажа опиума в Китае была одобрена или введена японским правительством с целью ослабить и подорвать силу китайского народа.

Еще один свидетель — бывший японский военный атташе в Шанхае Харада. В марте 1939 года он получил новое назначение, связанное с организацией японской опиумной монополии «Коаин» и отдела специальной службы японских экспедиционных войск «Токумубу».

Когда я был начальником «Токумубу», то получал инструкции обеспечивать опиумом китайский народ через военные каналы.

Когда я был в Маньчжурии в 1933–1935 годах в качестве офицера связи между штабом Квантунской армии и правительством Маньчжоу-го, опиумная организация была очень сильна и эффективна. Правительство Маньчжоу-го получало советы от специального отдела штаба Квантунской армии. Правительство Маньчжоу-го изучило потребности в опиуме, выслушало японские советы, а затем образовало опиумную монополию. <…> Нельзя было достичь нужных результатов без помощи японцев.

А вот выдержки из показаний, данных Верховному суду Китая в Нанкине министром внутренних дел марионеточного правительства Мэй Цзэином.

Торговля опиумом в Китае являлась обычной политикой высокопоставленных чиновников японского правительства.