Вьетнамская война в личных историях

Но самое главное, мы хотели понять, что представляла собой война на поле боя и в тылу, а также выяснить, почему, как сказал нам ветеран морской пехоты Карл Марлантес, американцы до сих пор не могут вести цивилизованный разговор об одном из самых значимых событий в нашей истории. «В течение многих лет мы просто не говорили об этой войне», — сказал он. Вы открывали рот и спрашивали: «На чьей стороне этот человек? Не собираюсь ли я здесь ввязаться в драку? Это все равно что жить в семье с отцом-алкоголиком... Знаете, тсс, мы не говорим об этом».

Войны, все войны, создают некий диссонанс, который затуманивает и отвлекает от ясного понимания. Вьетнам не является исключением. Чтобы пролить новый свет на столь сложный и неспокойный период нашей истории, чтобы попытаться осмыслить тот особый диссонанс, которым является война во Вьетнаме, нам необходимо было выйти за рамки привычных историй, которые американцы рассказывали о войне, и включить в наше повествование как можно больше различных точек зрения. Около ста «обычных» людей согласились поделиться с нами своими историями на камеру: солдаты и офицеры армии и морской пехоты, военнопленные, летчик-истребитель и командир экипажа вертолета, мать с Золотой звездой и сестра погибшего солдата, медсестра, студенты колледжа, репортеры, участники акций протеста, военные аналитики, шпионы и многие другие. То, что мы присутствовали при том, как они рассказывали о своих переживаниях, остается для нас одним из непреходящих подарков этого проекта.

На протяжении всего времени работы над проектом нас вдохновляла архитектор Майя Лин, чей Мемориал ветеранов Вьетнама изначально вызывал столько же споров, сколько и сама война, но стал одним из священных мест Америки. Представляя свой проект в 1981 г., Лин сказала прессе, что ее мемориал погибшим на войне американцам будет путешествием, «которое заставит вас пережить смерть, и где вам придется быть наблюдателем, где вы никогда не сможете полностью быть с мертвыми... [Это не] что-то, что должно было сказать: «Все в порядке, все закончилось. Потому что это не так». Ничто, и уж тем более наш фильм или книга, не сможет сделать трагедию войны во Вьетнаме нормальной. Но мы можем и должны чтить мужество, героизм и самопожертвование тех, кто служил, кто погиб, и тех, кто участвовал в войне против войны. Как кинематографисты, мы пытались сделать это единственным известным нам способом: слушая их рассказы. «Это почти доводит меня до слез», — сказал нам ветеран армии Винсент Окамото, вспоминая пехотную роту, которую он возглавлял во Вьетнаме в 1968 году. «Девятнадцати-, двадцатилетние выпускники средней школы, выходцы из самых низов социально-экономического слоя американского общества... У них не было тех путей отступления, которые были у элиты, богатых и привилегированных... Но видеть этих ребят, которым меньше всего досталось... они не были вознаграждены за свою службу во Вьетнаме. И все же их бесконечное терпение, их преданность друг другу, их мужество под огнем были просто феноменальны. И вы спрашивали себя: как Америка производит таких молодых людей?»

В то время как Окамото и сотни тысяч других американцев сражались и умирали в жестокой и кровопролитной войне за рубежом, сотни тысяч их сограждан выходили на улицы дома, чтобы выразить протест против этой войны. Как вспоминает активист антивоенного движения Билл Циммерман, «люди, поддерживавшие войну, любили говорить: «Моя страна права или нет... или лучше мертвая, чем красная». Нам эти слова казались безумными. Мы не хотим жить в стране, которую мы будем поддерживать независимо от того, правильная она или нет... Так началась эпоха, когда две группы американцев, обе считавшие, что действуют патриотично, вступили в войну друг с другом». В американском обществе разверзлась пропасть, и по обе стороны пропасти были сказаны — и сделаны — вещи, которые уже никогда не смогут быть не сказаны, не смогут быть исправлены. «Когда я вижу протестующих против войны... интеллектуально я, конечно, понимаю их право на свободу слова, — вспоминал советник армии Джеймс Уиллбэнкс, — но я скажу вам, что когда я вижу, как они размахивают флагами НЛФ — врага, с которым мне и моим друзьям пришлось сражаться, а некоторым из моих друзей пришлось умереть, — это не очень хорошо для меня».