Ветры Запада

Мы удобно расположились в небольшой гостиной. Молоденькая девушка принесла поднос с закусками — я не вспомнил её имя, зато точно помнил, что она не служанка, а член семьи. Определённо это знак уважения, причём слегка выходящий за рамки необходимого. Похоже, Бернар и сам обеспокоен, и явно надеется, что я могу его беспокойство как-то развеять. Я благодарно улыбнулся девушке, отчего она немного смутилась и поспешно исчезла.

Бернар немного помедлил, явно не зная с чего начать.

— Кардинал Скорцезе сообщил мне, что он обсуждал с тобой… — Бернар запнулся, подбирая слова.

— Вопрос насчёт моей дружины? — помог я ему, и он кивнул.

— Я пока не дал согласия, — поморщился я. — Хочу обсудить эту тему с архиепископом.

— Архиепископа в Трире нет, — усмехнулся Бернар. — Он в Эренбрайтштайне[27].

— Где это?

— Крепость рядом с Кобленцем, примерно двадцать пять миль отсюда[28]. Разумеется, не надо думать, что его высокопреосвященство чего-то боится, — добавил он с хорошо заметной язвительностью в голосе. — В общем, у города вся надежда сейчас на тебя.

— И город решил воздействовать на меня через тебя, — сделал вывод я.

— Поскольку именно я сейчас руковожу городом, то довольно сложно разделить меня и город.

— Ты руководишь? — поразился я.

— На время своего отъезда его высокопреосвященство назначил меня кастеляном города. Так что да, я руковожу здесь всем.

— И что, у тебя не было возможности отказаться? В такое смутное время эту должность трудно назвать подарком.

— К сожалению, — развёл руками Бернар. — Ты же сам барон, вспомни, что тоже принимал на себя обязательство сорока дней военной службы сюзерену. Об этом в наше время нечасто вспоминают, но архиепископ вспомнил.

— Когда это он успел стать твоим сюзереном? — непонимающе спросил я. — Ты же сам говорил мне, что твоя вассальная присяга потеряла силу.

— Мы возобновили гоминиум[29], — объяснил Бернар.

— Знаешь, Бернар, что-то я окончательно потерял нить, — вздохнул я. — Давай-ка ты расскажешь мне всё по порядку. Для начала я хочу знать, каким образом ты стал вассалом архиепископа Трирского, а потом мы поговорим и о ситуации в городе.

— Если с самого начала, то это надо начинать вообще с истории нашей семьи, — хмыкнул тот.

— Вот и начни, — согласился я. — И мне будет полезно узнать историю, а то с фамилией Арди как-то неприлично ничего не знать о семье Арди. Пусть даже я прямо к вашей семье и не отношусь.

— Ну хорошо, давай начнём с истории, — согласно кивнул Бернар. — Возможно, ты знаешь, что история семьи Арди началась примерно девятьсот лет назад. То есть известно, что мы были дворянами и до того, но это всё, что мы знаем о более ранних временах. Скорее всего, Арди были какими-то безземельными шевалье, а такие нечасто ведут летопись семьи. Вот и мы не вели до тех пор, пока Люциус Арди не отличился в одном из сражений. Фамильное предание говорит, что он спас Трир и самого архиепископа. Впрочем, описание подвига в семейной летописи появилось сильно позднее, и оно вызывает некоторое сомнение. Но бесспорно, что он и в самом деле совершил что-то выдающееся. В награду архиепископ пожаловал ему город Кохеме, и Арди стали бургграфами.

— Но жили вы в Трире? — переспросил я.

— Нет, мы жили в Кохеме, разумеется, у нас там замок. Просто, когда у нас начались неприятности, архиепископ пожелал, чтобы мы жили в своём трирском поместье, поближе к нему. К тому же Кохеме у нас отобрали, так что нам и самим не хотелось жить в городе, который стал чужим. Но я продолжу. Где-то триста лет назад в семье произошёл раскол — наследник поссорился с отцом, и часть семьи во главе с наследником переселилась в Мец. Главенство трирской ветви перешло ко второму сыну, и вот как раз поэтому ветвь из Меца считает себя главной. Некоторый резон в этом, конечно, есть, но с другой стороны, их основатель был официально лишён права наследования, так что мы их притязаний не признаём. Впрочем, по сравнению с нами они всегда были нищими, и претензии каких-то голодранцев на главенство никто и не воспринимал всерьёз. Они, конечно, нас из-за этого здорово не любили, да наверное, до сих пор не сильно любят. Но всё изменилось, когда началась история тёти Ори.

— А скажи мне, Бернар, — перебил я его, — насколько богатой была семья Арди перед тем, как случилась история с Орианной Арди?

— Очень богатой, не исключено, что богаче самого архиепископа.

— Ну вот и причина той самой истории, — уверенно заключил я. — Слишком богаты, слишком независимы — никакой правитель не станет терпеть подданных, которые в состоянии бросить ему вызов. А родственнички из Меца были рады помочь архиепископу. Сейчас уже вряд ли удастся понять, кто всё это начал — у обоих хватало желания вас как следует приопустить, и оба неплохо на этом заработали.

— Думаю, ты прав, так оно и было, — согласился Бернар. — Кстати, Кеннер — а насколько богата ваша семья?