Ветры Запада

–Мы определённо богаты. Вообще, в княжестве есть и те, кто побогаче, да наши родственники Хомские, например. Но они богаче как фамилия, то есть сами Хомские вместе с тремя вассальными семьями. Если же брать отдельные семьи, то наша далеко впереди всех прочих.

— И как ваш князь к этому относится?

— Сложно сказать. В целом, я думаю, это его не особо беспокоит. Во-первых, сам князь настолько нас богаче, что мы на его фоне ничем не отличаемся от других. У нас государство устроено по-другому, Бернар — у нас дворянство служит князю, и никакая отдельная дворянская семья не в состоянии с ним соперничать. А во-вторых, Арди не ведут самостоятельной политики. Мы верно служим князю — наша семья для него опора, а не угроза.

Бернар понимающе покивал.

— И ты при этом считаешь себя свободным? — спросил он.

— Вспомнил свой разговор с Мариной о свободе? — хмыкнул я. — Ну так ты верно ей тогда сказал — понятие свободы у каждого своё. Для меня служба князю — это гражданский долг, и свобода здесь совершенно ни при чём. Полагаю, у тебя долгов не меньше, просто они называются чуть по-другому. Вот сейчас ты служишь архиепископу — ты считаешь себя свободным?

— Я служу прежде всего своему городу, — возразил Бернар.

— Так ведь и я служу на самом деле своему княжеству, а не лично князю.

Бернар покрутил головой в неопределённых чувствах.

— И о чём ещё Марина тебе докладывала?

— Да обо всём, что здесь происходило, — пожал я плечами. — Так у нас положено. Но если ты имеешь в виду вашу интрижку, то этот факт она в своём докладе никак не отразила. У нас не принято лезть в личную жизнь наших служащих, так что у Марины было полное право ничего про вашу связь не писать. Она и не написала.

— Но ты откуда-то узнал?

— Ты женщин не знаешь, что ли? — искренне засмеялся я. — Она, как только приехала, первым делом под большим секретом всесторонне обсудила тебя со своей лучшей подругой, которая, вот совпадение, заодно является моей женой. Ну а у нас с женой секретов друг от друга нет, да и быть не может — у нас слишком сильная связь. Но ты можешь не беспокоиться, дальше нас это никуда не уйдёт. Если кто-то ещё о вашей связи узнает, то только от Марины. Ну, или от тебя.

— То есть если у тебя вдруг случится интрижка на стороне, то твоя жена обязательно об этом узнает? — с любопытством спросил Бернар.

— Она узнает, даже если я просто посмотрю на кого-то с интересом.

— Это просто ужас, — содрогнулся Бернар. — И как она к этому относится?

— Её это забавляет. Она же знает, что дальше лёгкого интереса дело не зайдёт. И ещё она, как мне кажется, прикидывает, что именно мой интерес вызвало, потому что нередко бывает, что я её вскоре вижу в таком же платье или с такой же причёской. Извлекает из этого пользу, в общем.

— А если она на кого-то посмотрит с интересом? — полюбопытствовал он.

— Я сразу же начинаю злиться, — честно признался я. — Поэтому она старается ни на кого с интересом не смотреть. Иногда смотрит, конечно.

— Ужас! — повторил Бернар. — Как так можно жить, это же какой-то ад.

Он ошеломлённо покачал головой, видимо, представив себе жуткую картину моих ежедневных страданий.

— Ну, не такой уж и ад, — возразил я, впрочем, без всякой надежды его переубедить. — Но я тебя прервал на том месте, где случилась история с Орианной.

— Да, действительно, — вернулся к теме разговора Бернар. — Когда всё это закрутилось, стало понятно, что церковь не остановится, пока полностью нас не ограбит. Но мы сумели передать часть нашего имущества ветви из Меца на девяносто девять лет с условием, что они будут часть дохода отдавать нам. Условие было неформальным — если бы оно было закреплено в договоре, у церкви появилась бы возможность опротестовать передачу имущества как фиктивную. Так что мы существовали исключительно на подачки от родственников из Меца, и при условии нашего хорошего поведения. Мы смогли вздохнуть свободно только когда благодаря тебе получили независимый от них источник дохода.

— Они сейчас вам что-нибудь платят? — поинтересовался я.

— Нет, — усмехнулся он. — Выдумали какое-то обоснование, я даже не стал вникать. И так ясно, что обсуждать что-то с ними бесполезно, мы не получим от них больше ни пфеннига. Будем просто ждать, когда кончится срок договора, и имущество к нам вернётся. Я, кстати, официально объявил их ветвь отсечённой — они больше не считаются нашими родственниками. А ты уж сам решай, как к ним относиться.

— Я пока не стану рубить вот так сплеча, — сказал я, немного подумав. — Всё-таки надо сначала посмотреть на них самому, выслушать их версию. Как-нибудь потом, возможно, мы с ними встретимся. Но скажу прямо, им надо очень сильно постараться, чтобы убедить меня, что они достойны называться нашими родственниками. Как минимум, им придётся доказать, что они непричастны к истории с моей прабабушкой, а это будет совсем непросто. Да и встреча с Огюстом оставила у меня очень неблагоприятное впечатление. Я практически полностью уверен, что тоже откажусь признавать их родственниками, но всё же обязан дать им шанс.

Бернар понимающе кивнул.