Ветвь Долгорукого

В тот же день Олекса играл в доме визиря в шахматы. Соперники его были не очень сильны, и он легко их обыгрывал, к большому удовольствию ал-Фадила. Он был не только визирем, но и личным письмоводителем султана Египта Садах ад-Дина, вхож к нему. Жалел визирь, что не мог играть в шахматы, хотя переставлять фигуры по белым и черным клеткам мог. Он не раз видел, как в свободное время султан сражался на шахматной доске с сестрой Зитой, большой любительницей шахмат, как они горячо спорили – забавно было наблюдать! Ал-Фадил не однажды слышал, как Зита жаловалась брату, что соперники-шахматисты, которых представляют ей, слабые, и с ними ей неинтересно играть. И у честолюбивого визиря родилась мысль, повести в дом султана этого Али ибн-Ибрахима, пусть-ка с ним поломает красивую головку своенравная, несравненная недотрога-принцесса. Один арабский вельможа, поверив в свое могущество и привлекательность, всего лишь пальцем коснулся ее руки и лишился самой важной части своего тела – головы! После игры ал-Фадил осмотрел Олексу с ног до головы, остался крайне недовольный и приказал одеть игрока во все новое: показывать принцессе оборванца опасно! Останется Зита удовлетворенная игрой, будет хорошо и ему, визирю ал-Фадилу, приедет из Сирии Салах ад-Дин, глядишь, похвалит лишний раз, а если Зита скажет, что зря провела время у доски, то он лично сам своим мечом разделает на куски этого мастера, вообще заодно выместит нелюбовь, ненависть и презрение к этим выдуманным злыми джиннами шахматам!

Наступил роковой день, когда нарядного, не попадавшего с зуба на зуб от страха Олексу ввели в палату принцессы. Тяжело дыша, толстый евнух Сид ибн Мансур втолкнул в спину Олексу через невысокий порог в помещение. Это был небольшой круглый зал, но так богато обставленный, что Олекса не мог не растеряться еще больше, сделать еще шаг вперед. Но его снова толкнули в спину. Ковры, узоры, цветы, дурманящее незримое море восточных ароматов – пестрело, переплеталось в его глазах, опьяняло ум. И особенно она, сидевшая за небольшим столиком, на котором лежала шахматная доска, украшенная драгоценностями, которые отражали отблеск яркого летнего солнца. Волнистые черные волосы, как бы свободно льющиеся с головы на плечи, золотая диадема у самого лба, фигурные, удивительной красоты сережки в ушах, прочерченные дугами тонкие брови над широко открытыми опять же черными глазами, припухлые алые губы, розовеющие щеки, в три ряда жемчужное ожерелье вокруг шеи, одежда из тончайшей разноцветной ткани – все это никак не входило в понятие действительности, а казалось Олексе сказкой, которую ему рассказывала мать в детстве. Неведомая сила заставила его упасть на колени и, сложив руки ладонь к ладони, как это делал Абу-Муаз перед тем, как что-то начачинать, стал наизусть читать:

– Бисми Ллахи р-рахмани р-рахим…[123]

Принцесса также что-то прошептала про себя.

Рядом с принцессой стояла тоже очень красивая, в дорогой одежде молодая женщина. Именно она показала Олексе рукой на свободное, покрытое узорчатым ковриком кресло у доски: садись, мол. И Олекса покорно выполнил это приказание. Затем Зита взглянула на женщину и едва заметно кивнула.

– Ельеб[124]

,– тихо, но твердо сказала женщина.

Олекса понял смысл этого слова и склонился над расставленными на доске фигурами, искусно вырезанными, как ему сказали потом, из слоновой кости. Олекса сделал первый ход конем. Принцесса кивнула женщине, показывая глазами свой ход, и та выдвинула вперед пешку. Игра началась молча, напряженно. Олекса, кроме фигур на доске, не видел ничего другого, а принцесса, казалось, не сводила глаз с играющего алии шатранджи, сильного мастера шахмат, как ей подобострастно доложили вельможи, зная о ее любви к шахматам. Откуда он взялся такой – с виду простой, светлый, симпатичный? Видела она всяких: белых, желтых, черных, круглоглазых, узкоглазых, скуластых и нескуластых, а вот такого шахматиста видит впервые, и ей он нравится: пусть приходит завтра и послезавтра, и… всегда! Уже в середине игры Олексе стало ясно, что он может легко обыграть принцессу, но стоит ли? Чем эта победа может обернуться? Эта прекрасная жар-птица из сказки, возможно, имеет характер бабы-яги! Ведь отрубили же голову бедняге-визирю, который посмел лишь дотронуться до нее пальцем! Правда, не она приказала предать его смерти, а ее всемогущий брат Салах ад-Дин. «Нет, – не без страха в душе подумал Олекса, – с этими армянскими курдами надо быть осторожнее…» И он проиграл: Зита загадочно улыбнулась и чужой рукой поставила ему мат. Олекса облегченно вздохнул и даже вытер со лба ладонью пот, показывая всем, как ему было трудно играть со столь очаровательной принцессой.

– Фарида, – повернула изящную головку на тонкой шее Зита к женщине, – халас[125]…