Ветвления судьбы Жоржа Коваля. Том I

«в черте оседлости случилось не менее 657 погромов, в результате которых погибли примерно 3000 евреев»[164],

в России «началась смута столыпинской реакции», в ходе которой досталось всем «смутьянам» – и революционерам, участвовавшим в вооружённых восстаниях и «экспроприациях», и евреям, отвечавшим насилием на погромы. Аполитичность антипогромных акций никак не учитывалась антисемитски настроенным руководством карательных органов, и участники этих акций приравнивались к «революционным бунтовщикам».

Разбирались быстро и беспощадно.

Как известно, 19 августа 1906 года был принят «Закон о военно-полевых судах». Разбор дела в них мог длиться не более двух суток, а расстрельный приговор приводился в исполнение в течение 24 часов. И, поскольку к Абраму это имело прямое отношение, он был вынужден оставить Телеханы и перебраться в Германию.

Вот что сохранилось в семейном предании об этом времени в Телеханах:

«Молодежь тамошняя побезобразничала тогда вволю, дед тоже: поместья жгли, плотины опять же, мельницы и многое другое. Ну, гонять их стали солдатами, в Польшу было подались, так там тоже наш, Российский, царизм их доставал. Махнул дед с друзьями в Германию, на пароход устроился матросом, и раза три через Атлантику в Америку и обратно сплавал».

[165]

Конечно, в условиях революционной смуты и действия антипогромных сил порой превышали «пределы допустимой самообороны». Но участие Абрама в «безобразиях» 1906 года вполне объяснимо – он, молодой и крепкий парень, только что вернувшийся с военной службы, не мог «остаться в стороне» от активного сопротивления и мести погромщикам! Да и социалистические настроения жены (о них мы ещё поговорим) он наверняка разделял, и лозунг о равенстве всех людей был для него не «пропагандой», а «категорическим императивом».

События в 1906–1907 годах разворачивались для Абрама стремительно. В одной из наиболее вероятных ветвей его биографии он после трёх лет армейской службы в октябре – ноябре 1906 года он вернулся в Телеханы[166]

.

Но кратким было его «семейное счастье» с молодой женой. Оказавшись в гуще событий, он принял участие в «безобразиях» телеханской молодёжи. Вероятно, участие весьма заметное, поэтому, когда вскоре, в соответствии с только что принятым столыпинским законом, «антипогромщиков» в пинском уезде начали «гонять солдатами», пришлось «уносить ноги».

Вот здесь могли и сойтись телеханские Ковали с паршевическими. Перейти границу Абраму кто-то помог, а то, что в этом «деликатном деле» Абрам Коваль мог довериться именно Тодросу и Мовше Ковалям, вполне разумное допущение в рамках эвереттического построения этой нити альтерверса.

Но и в Германии Абрам не чувствовал себя в безопасности. Вероятно, было за ним что-то такое, из-за чего он опасался преследования полиции и заграницей. Лучше было на какое-то время покинуть Европу. И он оказался в Америке. Когда и как – отдельный разговор. Здесь же важно только то, что в 1911 году, Абрам «тайно» выписал из России свою жену Этель, двух своих сестёр и сестру жены, поскольку выехать в Америку легально они не могли – ведь Абрам был в розыске.

О некоторых деталях этой поездки в беседе со мной (Ю.Л.) рассказала Л. С. Соловьёва (Л.С.):