Ветвления судьбы Жоржа Коваля. Том I

Кто такие, зачем едут, почему им дали визу в Токио? Конечно, «ответственный человек» из аппарата НКВД во Владивостоке срочно связался с Москвой, а, получив ответ, что это не шпионы, срочно отправил Маклеров в Биробиджан и был доволен тем, что в центральном аппарате НКВД этот случай также был признан экстраординарным, и на него не возложили обязанности организовывать службу контроля эмигрантов во Владивостоке.

Из ЕАО также сообщили в Москву о прибытии этой группы, но, в отличие от сотрудников НКВД Владивостока, сочли это хорошей инициативой.[414]

В Московском КОМЗЕТе поддержали эту инициативу. Свидетельство тому – отправка нескольких организованных групп иммигрантов летом 1932 г. из Лос-Анжелеса во Владивосток. Вот что вспоминает об этом Давид Эдберг, ребёнком участвовавший в одной из таких операций:

«Летом 1932 года вместе с дюжиной других семей <вероятно, среди них была и семья Л. Погребицкого – Ю. Л.> – второй группой добровольцев мои родители Яков и Рохел, а также я и два моих брата сели на корабль, который повез нас через Иокогаму. Мне тогда было 13 лет и я хорошо запомнил, что мы пересекали Японию на корабле, а затем пересели на поезд и прибыли в морской порт в Японском море под названием Цуруоко. Оттуда на небольшом грузовом судне мы отправились в г. Владивосток. Затем во Владивостоке мы перевели вновь с судна на поезд и по Транссибирской магистрали направились в Хабаровск, после чего, пересев на баржу, мы прибыли в Биробиджан, в «ИКОР-Соцгородок»».

[415]

Но в НКВД быстро поняли, что контролировать владивостокский маршрут и фильтровать поток прибывающих по нему иммигрантов весьма сложно, и, в конечном счёте, Москва этот маршрут не утвердила…

А «придумка» В. Лоты относительно тихоокеанского маршрута Ковалей может иметь смысл, состоящий в том, чтобы отвлечь внимание читателей-историков от анализа возможности и следствий встречи Абрама (и Жоржа) с представителями центральных аппаратов НКВД и ГРУ в Москве в 1932 году. Тем самым, В. Лота укрепляет свою версию «случайной» вербовки Жоржа в 1939 году.

Название же парохода возникло, вероятно, из-за ошибки перевода подписи под фотографией, теперь хорошо известной историкам операции Дельмар. Сам В. Лота рассказывает о ней в своей книге «Ключи от ада» так:

«…в одном из номеров уже упоминавшегося журнала «Найлебен» общества «ИКОР» была опубликована фотография семьи Ковалей, прибывших в Биробиджан. На переднем плане в центре этой фотографии был запечатлен Жорж Абрамович, прибывший из США в Россию в 1932 году»

.[416]

Из этой цитаты следует, что В. Лота знакомился с журналами общества «ИКОР», но не очень внимательно.

Дело в том, что официальный орган «Икора» за время своего существования менял и название и формат. С апреля 1925 года по 1935 год он выходил под название «Икор», а с мая 1935 по март/апрель1950 стал называться «Найлебен – Нью Лайф» («Nailebn-New Life»), и в нём появляется вставка на английском.[417]

Материалы о семье Ковалей печатали оба варианта журнала, но указанная в книге Лоты фотография была опубликована не в «Найлебен», а в журнале «ИКОР»:

02.34. Страница из журнала ИКОР, июль 1932[418]

Подпись под этой фотографией гласит:

«Семья Коваль из Сиу-Сити (Айова), которая уплыла в Биробиджан на пароходе «Левиафан», чтобы там поселиться».[419]

Как видим, в цитате из книги В. Лоты ошибочна не только ссылка на журнал, но ошибочно и название парохода. «Левиафан» ошибочно переведен с идиш как «Левитан».

Забавно, что ошибся не только переводчик, но и автор журнала «ИКОР» – как было показано выше, из материалов того же номера журнала следует, что Ковали уплыли из Америки на пароходе «Мажестик» ☺.

Но, с эвереттической точки зрения, В. Лота заслуживает поощрения – он отыскал такое тоненькое волокно в ветвлениях судьбы Жоржа, которое совершенно неожиданно оказалось востребованным для построения «туристических» карт его альтерверса.