Въездное & (Не)Выездное

И вот, когда кролик на столе уже превратился в воспоминание о кролике, разговор зашел о ценах на съемное жилье. И я сказал Тамарке, что в России дело не только в ценах, а в том, что человеку с именем Ахмед или, скажем, Анзор снять квартиру непросто. Потому что на доброй трети объявлений будет значиться «только славянам».

– Ты вр-р-решь!!! – Тамарка выпрыгнула из-за стола и истребителем «Харриер» взмыла над залом. Все повернули головы к нам; в тишине звякнули приборы о фарфор. – Скажи, что ты врешь!!!

– Не вру. Возьми в Москве любую газету бесплатных объявлений и убедись.

Тамара совершила иммельман плюс пару боевых разворотов и приземлилась, тряхнув гривой волос:

– Тогда вы фашисты.

Описываемая сцена особенно аппетитна на фоне каталонского колорита, который заключается в специфическом отношении Барселоны к Мадриду. То есть, говоря честно, многие каталонцы хотели бы от Мадрида отделиться и жить собственным умом, и кое-чего их каталонские умы добились: например, прав автономии. И этот сепаратизм на бытовом уровне проявляется в виде массы мелочей. Но – именно мелочей. Потому что объявление «сдам квартиру только каталонцам» мгновенно подошьют к уголовному делу, и квартиросдатчика упакуют за дискриминацию по национальному признаку.

Тут любопытно то, что под расизмом, нацизмом, фашизмом, дискриминацией в Европе (включая страны, некогда входившие в коалицию с Гитлером) понимаются те вещи, которые считаются вполне допустимыми в России (где основным, если не единственным объединяющим нацию элементом является воспоминание о победе над Гитлером).

Вот вам случай, произошедший со мной в Москве на курсах французского языка.

Мы там довольно часто занимались играми. Ну, например, десяток взрослых студентов изображал муниципалитет в Квебеке и выбирал лучшего и худшего водителя городского автобуса, попутно овладевая указательными местоимениями и степенями сравнения. Наш преподаватель, нормандка Мари, начинала зачитывать список претендентов: Мохаммед, 25 лет, из Ливана…

– Oh, non! Pas arabe! Celui que est le pire! («О, нет! Не араб! Вот самый худший!»), – отреагировали мгновенно девушки в моей группы, и я почувствовал, что покрываюсь красными пятнами, и не из-за ошибок в их французском.

Эти девушки не были невежественны или бедны, они поездили по свету, но при этом в первозданной чистоте сохранили свойство, которое сильно (и, на мой взгляд, принципиально) отличает среднего россиянина от европейца. Наш человек обычно убежден, что высшая раса – белая, европейская, с которой он себя отождествляет и внутри которой отчаянно ищет место, невероятно комплексуя перед тем, что он называет «Западом» и «Европой». То есть он считает, что и «Европа» и «Запад» так же, как и он, тихо ненавидят арабов, негров и прочих небелых, не решаясь выразить чувства публично лишь по причине насильно внедренной политкорректности, которая, в свою очередь, есть инструмент государственной пропаганды. Чтобы, скажем, угодить арабскому миру, у которого приходится покупать нефть. А вот уж в своем кругу там режут правду-матку.

То есть, даже побывав в Лондоне, мои девушки не могли поверить, что в пабе за расистское заявление легко получить в морду, причем не от негра, а от ирландца или португальца.

А пятнами я покрылся оттого, что одногруппницы открыто выразили шовинизм при француженке Мари, априори записав ее в союзницы, – не ведая, что хуже оскорбления для Мари быть не могло.

Впрочем, пишу я это все не для того, чтобы кого-то перевоспитать. Нетерпимость любая – социальная, национальная, сексуальная, религиозная – вообще корчуется с тяжестью векового пня. Бороться с чувством нелюбви – к цыганам ли, к мусульманам ли, к богатым ли – это примерно как бороться с любовью.

Однако за проявлениями чувств следить следует по той же причине, по какой мы ежедневно чистим зубы. Если ты занимаешься публичным бизнесом, то обязан предоставлять равные услуги всем, кто готов твой продукт покупать: даже если весь твой бизнес – это квартира на съем. И отказывать клиентам нельзя, или уж, в крайнем случае, под благовидным, а не дискриминационным предлогом. И по телевизору нельзя долдонить о «розыске преступника кавказской национальности» и даже о «подозреваемом с кавказской внешностью», потому что «кавказская национальность» у нас давно полный синоним «нерусской внешности», каковой обладает, например, президент Франции Саркози. Иначе, по справедливости, в каждом сообщении о мздоимце-чиновнике и садисте-менте надо прибавлять, что они «русской национальности».

Да, во всем, что касается межнациональных отношений в быту – там, где трется и нагревается – я за лицемерие. За вымученную улыбку гостеприимства вместо искренне хамского «понаехали тут!». За сознательную ложь. Потому что все это суммарно понижает накал страстей, а разница в несколько градусов бывает существенна, когда речь идет о пожароопасности.