Vicbourne: нераскрытая история любви (СИ)

— Это мне льстит, мэм, но я не позволю поставить корону под удар из-за меня. – он старался говорить тихо, спокойно, но у него ничего не получалось, он сам чувствовал, что не контролирует свои эмоции.

— Не позволите? – она выпрямилась и в изумлении взглянула на него, ей было непонятно, что он имел в виду. Как это возможно? Тогда для чего это?

— Пиль имел полное право требовать перемен в рядах фрейлин. – ну все, довольно! Королева встала со своего места и прошла вперёд, а он был вынужден встать и последовать за ней.

— Лишившись их, я лишусь всех! Словно в Кенсингтон вернусь! Пиль этого не поймёт, но Вы – да! – лишь одно упоминание об ужасном прошлом вводило её в дрожь и неконтролируемую агрессию. Она ведь только выбралась из этого ада, возвращаться туда ей совершенно не хотелось. Кенсингтон должен был остаться страничкой в прошлом, а не вечным напоминанием об её уязвимости.

— Он заслужил Вашу поддержку, монарх должен быть беспристрастен. – сколько можно говорить о том, кому и что она должна, с неё довольно.

— Что поделать, все подруги Виги. – она в возмущении пожала плечи и взглянула на него в удивлении. Ей так хотелось понять, чего же он добивается, но совершенно не могла.

— Возможно Вы никого больше не знаете.

— Будь сэр Роберт премьером изначально все равно мне бы не понравился так как Вы. – она подбежала к нему и схватила за ладони, сжимая их настолько крепко, насколько могла, а её глаза были наполнены тревогой.

— Вы юны и неопытны, и моя задача, нет, даже мой долг уберечь Вас от вреда. Сформируй я правительство, критики скажут, что я манипулирую Вами ради своей же выгоды. – она убрала свои руки от него и сделала несколько шагов назад, не веря своим ушам. Её пронзила вспышка ярости.

— Я не глина, из меня ничего не вылепишь!

— Да, но поймите, Ваши симпатии не играют никакой роли!

— Как Вы смеете?! Мои симпатии важнее всего!

— Ваше Величество, понимаете ли Вы, что на кону?! – они ругались, впервые, за все то время, что были вместе. Высказывали друг другу собственные мысли, забыв о нормах морали и устоях. Между ними была самая большая вражда – война ума и сердца, долга и чувств. Но ведь это все неправильно, они не обладают подобными привилегиями.

— Лорд Мельбурн, Вы забываетесь! – она перекрикнула его и в ярости сжала собственные ладони, искусила собственные щёки внутри до ран.

— Не желаете быть моим премьер-министром? – Виктория ощутила внутри привкус крови, а сердце билось в груди так сильно, что готово было выпрыгнуть из груди, она задыхалась и ей стало дурно.

— Не в таких обстоятельствах. – подобный ответ причинил ей сильнейшую боль, в результате чего она развернулась к нему спиной и смотрела в окно, чтобы скрыть собственные слёзы, которые так предательски подступили к глазам, она больше не была в состоянии что-либо говорить, поскольку ком в горле отнял у неё голос, но это и к лучшему, он ведь дрожал.

— Союз короны и парламента священный, я не позволю Вам подвергнуть его опасности. – разумеется, он пожалел о том, что накричал на неё, он не хотел причинять ей боль, но она… Боже, она была так упряма в своих желаниях, как ребёнок, что у него просто не хватило сил, он сорвался, пытаясь вразумить её. Оставаться здесь ему было ни к чему, а потому он покинул дворец.

Прибыв домой, он в ярости хлопнул дверью, чем перепугал всю прислугу.

— Эйберхам! Бренди мне, в библиотеку, и дома меня нет! Ни для кого! – последнее уточнение он выразил с особой агрессией, чтобы его не смели беспокоить даже по поручению Её Величества. Это было совершенно невыносимо – пытаться объяснить ей всю важность положения и решения, она ведь все равно будет стоять на своём, чтобы он был подле неё. В какой-то момент он просто снес все бумаги со своего письменного стола. Ребёнок, вот кто она, маленькая девочка, своенравная и упрямая. Слуга принёс ему напиток и поспешил удалиться, а он присел в своё кресло и уставился в окно. Почему тогда он не может перестать думать о ней, волноваться? Лорд М. не понимал, почему в его мыслях, несмотря ни на что, была только она.

Виктория тяжело переносила эту ссору, она даже отказалась от ужина, заперлась в своей спальне, никого не пуская, находя утешение в мягкой подушке, что обнимала и прижимала к себе. Она не плакала, отнюдь, была крайне спокойна. При свете луны в её сознании все прокручивался вновь и вновь тот разговор, что состоялся между ними этим днём. Перед глазами вспышками проносилось его лицо, оно было таким обеспокоенным, а в ушах звенел его крик, он впервые на неё кричал, ей это не нравилось, совершенно. Да, она Королева, но она и человек, всю свою жизнь она теряла близких в угоду государства, и сейчас потерять и его для неё было настоящей пыткой.

***