Видения Коди

КОДИ. Ага

ДЖЕК. Про взгляд, который у тебя был

КОДИ. Ну, ага… он был как бы такой —

ДЖЕК. Но, очевидно, не был… что ты на самом деле делал…

КОДИ. Хотя вот к чему все это в итоге сводится

ДЖЕК. А чего, потому что гля… базар-то вовсе не застенчивый…

КОДИ. Ну, причина для застенчивости в том… любой подход к словам вроде, как мне помнится то, что я сказал… вот, э, «Я не могу записать, к примеру, знаешь, „Я не могу записать“» – Ну, я подошел к этому жуть ужасно, я говорил, знаешь, о том, что знаешь, что – оно продолжается – Ты понимаешь, что я хочу сказать?

ДЖЕК. Эй? (с подозрением)

КОДИ. Вишь? Вот что я говорю, например, я говорю, вот, чувак: «не могу записать», понимаешь, и даже пока я это говорю, оно звучит ужасно, а потом еще оно звучит, как потуги это записать, а также звучит как любой подход молодого пацана, кто, э, подходил бы с определенным базаром о том, чтоб это записать, либо же, иными словами, это может быть идеалист, который уже больше не идеалист, и потому больше не желает разговаривать об идеалах, знашь, и не хочет, но ты понимаешь, что я говорю, правда же… И вот так – вот что я говорю, когда я говорю: «Я не могу записать», и потом… «две минуты» – но ты именно к этому придрался, из всего разнообразного, что я говорил, и потому ты сказал: «Но тебе не нужно

это записывать», знаешь, вот что ты сказал… и потому застенчиво очи долу… это просто взгляд в том же тоне и той же манере… какими были моя реакция и чувство, когда я сказал слова «но ты не можешь этого записать», знаешь

ДЖЕК. А… ты все-таки был застенчив, когда произносил эти слова

КОДИ. Нет, я сказал это —

ДЖЕК. Не знаю, почему ты был застенчив, если ты был застенчив

КОДИ. Я был застенчив просто из-за той же самой реакции тех слов, птушто ты выбрал «Я не могу записать», а я подошел к ним с колебаньем, ты понимаешь, что я говорю? Я говорю то, что —

ДЖЕК. Я думал, ты был застенчив, потому что когда я сказал «Тебе не нужно этого записывать»…

КОДИ. Ну?

ДЖЕК…ты думал, это значило, э, что я говорил… э, тебе вовсе не нужно писать, вишь, я буду писать. Ты застенчиво отвернулся, парень говорит: «У меня мышца поболе твоей»

КОДИ. Ага, ага, верно, ага. Ну, там не было – и я в это не врубался сам, я врубался, как в, как я говорю… э, воспоминание о своем прошлом, моем собственном, понимаешь – все это было штукой внутренней – не наружной, понимаешь… Поэтому когда я застенчиво посмотрел вниз, оно было так же, как… э – внутрь моего собственного я… Я подошел к слову, совсем как когда слышишь плохое слово, или видишь скверное слово, или тебе не нравится какая-то отдельная фраза… как будто какие-нибудь парни зависают на то, что им не нравятся фразы… знаешь, как, например, я могу вспомнить, сезонники, в этой стране, особенно тут, в Калифорнии, когда они говорят что-нибудь, вроде вместо того, чтобы сказать там либо одно, либо другое, или что-нибудь вроде, они скажут: «Чувак (кашляет) я собирался либо пристрелить того парня, либо его побить, одно

!» Вишь, они употребляют слово «одно», одно из двух имеется в виду, вишь, я собирался либо это сделать, либо то… так или иначе, но они всегда говорят: «Чувак, я его либо стукну так, либо сделаю эдак, одно!»

ДЖЕК. И?

КОДИ. Ну, я вот чего говорю, типа как ты когда берешься не любить ту фразу, так же и тут, я невзлюбил морочиться о том, чтоб разговаривать фактами того, что «Я не могу это записать» – в смысле… в общем, о письме… или чем бы там ни был предмет того —

ДЖЕК. Тебе не нравится фраза?

КОДИ. Не только фраза в смысле фразы, но я имею в виду – в своем собственном я, когда подхожу я к слову… или я невзлюбил фразу, лишь птушта она связана с тем фактом, что… Я говорю о том, к чему больше не хочу подходить, или подхожу, как полагается… или вот что я говорю, знаешь… у тебя в уме определенные вещи… когда ловишь себя на том, что болтаешь как-то иначе, нежели… каково, каким хочешь быть… застукан на болтовне

ДЖЕК. Ага ага ага!