Видеть лучше. Как сохранить зрение : истории из кабинета офтальмолога

Именно благодаря своей заинтересованности во второй оптике я довольно быстро достигла потолка, и в день, когда я решила уволиться, мне пришло сообщение с приглашением на собеседование в частный офтальмологический центр «Доктор Линз». Для ординатора, по сути, без опыта работы приглашение в уважаемую частную клинику было подарком судьбы, поэтому я не раздумывая согласилась. Перед встречей с главным врачом Нагорским Петром Гарриевичем я изучила информацию об этом центре и узнала, что его основными пациентами были дети и подростки. Кстати, еще со студенчества я помню истории Татьяны Юрьевны про то, как в Новосибирске зародилась детская офтальмология. Первопроходцами в этой области были именно Пётр Гарриевич и Игорь Леонидович.

После прохождения собеседования мне предложили в свободное время приходить в клинику и знакомиться с новым для меня направлением — ортокератологией[10]. Про ночные линзы я слышала и ранее, даже направляла своих пациентов из оптики к врачам, на них специализирующимся, но впервые о них я узнала в студенческом научном кружке. В ординатуре эту тему не проходили. С детьми работать я никогда не хотела и все еще надеялась как-то попасть в хирургию, но, несмотря на это, решила согласиться на стажировку. Конечно же, меня зацепило то, что главный врач готов был безвозмездно обучать меня. А примерно через пару-тройку недель он ошарашил меня предложением уволиться из оптики и официально устроиться в «Доктор Линз».

Моя работа заключалась в помощи врачу: фотографирование пациента на разном оборудовании, проверка зрения, примерка и обработка совершенно новых для меня жестких ночных линз. В перерывах Пётр Гарриевич давал мне теоретические знания. Поначалу мало что из этого было понятно, но все равно казалось мне очень интересным. Когда у врача, которому я помогала, случался завал, его пациентов предлагали принять мне. Так постепенно я стала погружаться и во врачебную работу. А дети и подростки перестали меня пугать.

Я отказалась стать хирургом

Примерно за месяц до окончания ординатуры меня пригласил к себе заведующий отделением нашей клинической базы и предложил место врача-дежуранта. Это врач, который выходит в отделение в ночь, выполняет экстренные операции и консультирует пациентов из других отделений. Я осмелилась попроситься сразу в отделение, так сказать, дневным врачом, минуя «ночной» этап карьерной лестницы, но мест в отделении не было. Да, я понимала, что рано или поздно врач-дежурант попадет в отделение, но боялась, что это затянется надолго и я просто выгорю, работая в ночь. А когда мы с учителем прогуливались по территории больницы, он сказал мне очень важные слова: «Если ты хочешь стать хорошей женой и мамой, не соглашайся на эту работу. Ни один мужчина не потерпит, что его жена разгребает г… на ночных дежурствах, а днем отсыпается».

Я отказалась от предложения заведующего, о чем сообщила ему через две недели. Выходя из его кабинета, я встретила Татьяну Юрьевну, которая, как мне кажется, хотела, чтобы я осталась работать на этой клинической базе. Я сказала ей, что в отделении ставок нет, а от дежуранства я отказалась. Она повела меня в неотложку, где я тоже получила отказ, потому что «девочки мне не нужны — ненадежные кадры».

Согласно данным из доклада Международной организации труда и Всемирной Организации Здравоохранения, в Восточной Европе и Центральной Азии женщины в сфере здравоохранения зарабатывают на 20–24 % меньше их коллег-мужчин. Как правило, разницу в оплате труда никак не объясняют, притом что женщины составляют большую часть медико-санитарных работников в мире — 67 % от общего числа. Разумеется, гендерный разрыв в оплате труда зависит от конкретной страны, но это значит, что в некоторых странах показатели даже хуже усредненных. Также отмечается, что женщин непропорционально больше на низших должностях, тогда как руководителями чаще становятся мужчины. Женщинам, работающим в сфере здравоохранения и имеющим детей, повезло еще меньше — многим отказывают в должностях из-за опасений, что сотрудница будет часто уходить с ребенком в больничный отпуск, отпрашиваться и отказываться от длинных смен.

Кроме того, женщинам непросто работать в больнице и в эмоциональном плане: коллеги-мужчины и стереотипно мыслящее общество считают их «слабым полом», утверждают, что они не справятся с напряжением в операционной или не выдержат вида тяжелых травм. Вот только зависит это вовсе не от гендерной принадлежности.

Сексуальные домогательства на рабочем месте тоже не редкость: как со стороны пациентов, так и со стороны коллег.

Это недопустимо, мерзко и несправедливо.

Так мечта стать хирургом умерла во мне в третий раз, и я решила поддаться течению, которое уже меня несло в «детство» и ортокератологию. Да, кстати, «Доктор Линз» в этом плане очень прогрессивный центр, потому что преимущественно состоит из таких вот «ненадежных» кадров женского пола.

Ортокератология