Вихри Валгаллы

…Штабс-капитан Губанов, один из самых знаменитых пилотов белой армии, более известный в авиационных кругах под кличкой Кот, вместе с пятнадцатью наиболее подготовленными и лично им отобранными летчиками прибыл, согласно приказу, на Херсонесский мыс. Здесь уже были намечены и выровнены тяжелыми бульдозерами взлетно-посадочные и рулежные полосы, у дальнего конца строящегося аэродрома собраны из металлических и деревянных панелей самолетные ангары и жилые бараки. За резко обрывающимся в море скалистым краем площадки плескались далеко внизу зеленовато-черные с белой окантовкой волны.

— Отдохнем от войны, господа! — выкрикнул кто-то, сминая сапогами охваченную морозом полынь у обрыва. — Рыбалкой займемся, жаль, что купаться сейчас нельзя…

Действительно, большинство пилотов без отдыха и перерыва воевали кто третий, а кто и пятый уже год. С немцами, с австрийцами, с русскими. Кстати, со своими русскими коллегами по ту сторону фронта сражаться было куда как легче, толковых воздушных бойцов у красных оказалось мало. Но и самолетов у тех и других оставалось совсем чуть-чуть. Если сам командир авиагруппы на германском фронте сбил пятнадцать самолетов, то в гражданской войне — едва восемь. А остальную боевую работу составляли разведка и штурмовка пехотных позиций. Но здесь, кажется, намечалось что-то новенькое. Зря ли собирали лучших бойцов со всего фронта?

Только пока неясно, для чего именно, война ведь закончилась. Или пришла пора готовиться к новой?

Незнакомый моряк в кожаном реглане и высоких сапогах с бронзовыми застежками под коленями, в каких хорошо стоять на заливаемом штормовой волной мостике эсминца, подошел к наскоро подравнявшемуся строю пилотов и первым отдал честь.

— Вы командир группы? — спросил он Губанова, который не спеша соображал, полагается рапортовать незнакомцу или тот обойдется?

— Так точно, господин… — Не видя знаков различия, он сделал паузу, понимая, что по возрасту и манере держаться этот человек явно относится к штаб-офицерам.

— Капитан первого ранга Воронцов, — пояснил тот. — Своих людей разместили?

— Так точно. Претензий нет.

— Тогда сразу и приступим, капитан. (По традициям царской армии старший по званию отбрасывал приставки «под» и «штабс», отчего подхорунжии, подпоручики, подъесаулы и подполковники, а также штабс-капитаны и штаб-ротмистры в личном общении становились на чин выше.) У нас возникла острая необходимость подготовить отряд летчиков, профессионально умеющих работать над морем и по морским целям…

— А разве у вас нет пилотов гидроавиации? Насколько я знаю…

— Сейчас речь идет о другом, — перебил Губанова каперанг. Лицо у него было суровое, не располагающее к долгим спорам, к которым капитан привык в своей фронтовой жизни. Там пехотные командиры, включая и полковников, воспринимали прославленного аса с уважением, приличествующим его боевой славе.

— Морские пилоты летают на гидроаэропланах, там своя специфика. А вам подготовлены другие машины, и задачи вам предстоит решать особые.

Из ближайшего ангара в это время аэродромные техники уже выкатывали предназначенный для Губанова самолет.

Окрашенный флотской шаровой краской, аэроплан издалека напоминал истребители «Ньюпор-17» или «Спад». Такой же короткий лобастый биплан с двухлопастным винтом. Однако, когда капитан присмотрелся, он заметил и отличия. Прежде всего этот самолет был куда массивнее обычных. И сразу чувствовалась в нем скрытая сила. Возможно, это ощущение возникало от непривычных пропорций фюзеляжа, удлиненного верхнего крыла V-образной формы, странного горба позади пилотской кабины, плавно переходящего в высокий киль. Заинтересованный, Губанов подошел к аппарату ближе. Действительно, он тяжелее и, очевидно, мощнее привычных машин раза в два. Хвостовое оперение окрашено в цвета андреевского флага, на боку изображен черный флотский двуглавый орел, окруженный венком из георгиевской ленты. По краю венка — выведенная славянским полууставом надпись: «Морские силы России».

— Ого! А самолетик-то непростой! — удивленно воскликнул Губанов.

На самом деле самолет был более чем прост. Обыкновенная, стандартная «Чайка И-153» конструкции 1938 года. Последний в истории маневренный истребитель бипланной схемы, блестяще зарекомендовавший себя в боях над Халхин-Голом, но мгновенно устаревший к 1941 году. Почти три с половиной тысячи этих изящных и легких в управлении самолетов бессмысленно сгорели в первые месяцы войны, хотя при грамотном использовании могли бы успешно служить и до сорок пятого года, и позже. Как немецкие «Рамы», «ФВ-189» и «Физелер-Шторхи» или американские штурмовики «А-20», с успехом применявшиеся даже и во Вьетнаме. Но кто же и когда в России грамотно использовал боевую технику?