Вихри Валгаллы

Сама «Валгалла», слегка подрабатывая машинами, лежала в дрейфе пятью милями к осту. Компьютерный планшет в реальном масштабе времени воспроизводил всю оперативную обстановку. На четырех полутораметровых экранах последовательно, слева направо, крупным планом Воронцов и Шульгин могли видеть отдельно русскую и английскую эскадры, картину, передаваемую телекамерами кругового обзора с клотика флагманского линкора Колчака, и внутренний вид боевой рубки «Алексеева». В случае чего можно будет вовремя заметить, если что пойдет не так, и успеть вмешаться.

— Как в народной сказочке, — усмехнулся Шульгин, впрочем, несколько нервно: — «Высоко сижу, далеко гляжу, не садись на пенек, не ешь пирожок…»

— Я бы предпочел, чтобы такая же картинка шла и из сеймуровской рубки, — не поддержал шутки Воронцов.

— Знал бы прикуп, жил бы в Сочи…

— Как там твои орлы, не мандражат? — сменил тему Дмитрий, не отрывая глаз от левого экрана и пристально вглядываясь в изображение идущего головным «Эмперора». Что-то ему там не нравилось. — Видишь? — ткнул он пальцем в район единственной трехногой мачты линкора.

— Вижу. И раньше видел. Ничего страшного. Я специально Губанова инструктировал, чтобы как минимум парочку фугасок именно сюда положил.

— Хорошо, если так. А то, может, передумаешь? И так справимся.

— Передумать никогда не поздно. По обстановке решать будем. А орлы нормально, в полном порядке. Знают, на что идут…

— Они-то знают, а тебе зачем? Шансов в лучшем случае пятьдесят на пятьдесят. И было бы ради чего…

Шульгин, презрительно скривив губы, раскурил сигару.

— Я как Раскольников. Страсть мне выяснить хочется, тварь я дрожащая или право имею?

— Взрослый мужик, а дурак дураком. Возьми вон лучше, в рулетку сыграй, — кивнул он на Cашкину пистолетную кобуру. — И быстрее будет, и дешевле.

— Слушай, Дим, не дергай ты меня понапрасну. Вот сделаю я это, и тогда все. Никаких вопросов не останется вроде тех, что Колчак тебе и мы сами друг другу сто раз задавали. Пойду я лучше переодеваться…

— Дело хозяйское. Только поверь мне — ничего ты этим не прояснишь и не докажешь. Ни себе, ни другим. И Наполеон, и Гитлер сколько раз на фронте жизнью рисковали, и что из этого?..

Сегодня адмирал Сеймур, сам не подозревая об этом, собирался внедрить в международное право совершенно новый и плодотворный принцип — война без ее объявления таковой. Принцип, получивший развитие в следующие десятилетия и обретший новое имя — вооруженный конфликт. Удачное изобретение. Можно угробить в боях сотни тысяч человек, а потом объявить это недоразумением или провокацией. Сколько их потом было: КВЖД, Хасан, Халхин-Гол, испанские события 1936–1939 годов и бесчисленные операции второй половины века, Ливан, например, или Фолкленды… Но адмирал Сеймур вздумал быть первым.

И вот наконец он увидел в стереотрубу, окуляры которой любезно повернул к нему командир «Эмперора», бледно-голубые на фоне синего неба силуэты русских кораблей.

Адмирал наизусть знал боевой состав любого флота мира, тут он был профессионалом, и обернулся к своим штабистам с несколько даже удивленным видом. В английском языке отсутствуют аналоги русской ненормативной лексики, но если бы удалось адекватно переложить тон и смысл слов Сеймура, то получилось бы примерно то же самое.

— Вы только посмотрите, джентльмены, позади «Екатерины» тащатся их старые жестянки, «Евстафий» и прочие. Он их что, на буксире за собой ведет?

— Очень похоже, ваше лордство. Обратите внимание, над трубами нет дыма… — почтительно согласился ближайший флаг-офицер.

— Я ожидал чего угодно. Что они по опыту Крымской войны вздумают загородить фарватер старыми кораблями, что под прикрытием минных полей попытаются затеять переговоры. Но выходить в море… Флотом у них командует сумасшедший. Если это действительно воскресший из мертвых Колчак, лучше бы ему оставаться покойником…

— Какие будут приказания, адмирал?

— Какие теперь могут быть приказания! Мы входим на севастопольский рейд и посылаем на берег парламентера…

Вахтенный лейтенант почтительно повернулся к Сеймуру, отводя от глаз бинокль.

— К нам приближается русский дестройер (по тогдашней классификации, эскадренный миноносец, у которого артиллерийское вооружение преобладает над торпедным).

Вахтенному, как всякому нормальному лейтенанту, было интересно все. Он не успел к прошлой войне и сожалел об этом, но сейчас ему посчастливилось попасть в самое начало новой. Он видел вокруг чужое море и чужие корабли, зная при этом, что никто на всем свете не в состоянии противостоять британской морской мощи. Ну что вот этот миноносец, на что он рассчитывает, сигналя своим фонарем сильнейшей сегодня эскадре в мире?

Вспышки «ратьера» были отчетливо видны даже на фоне сверкающего под весенним солнцем неба.

— «Вы приближаетесь к территориальным водам России. Прошу сообщить ваши намерения и имеете ли вы согласие соответствующих властей на посещение Севастополя и иных русских портов?» — прочитал сигнал лейтенант.

— Не отвечать, — коротко бросил Сеймур в окружающую его почтительную пустоту.