Вихри Валгаллы

Колчак испытывал уважение к достойному и грозному противнику. И еще в Севастополе подготовил для него экипаж. Благодаря дипломатии Шульгина и Левашова до начала конфликта из Петрограда успели приехать три с половиной сотни флотских офицеров, кондукторов и бывших гардемаринов. А хорошо поставленная агитация и невероятно щедрая плата позволили выдернуть из родных сел и хуторов тридцати-тридцатипятилетних матросов и унтеров, предавшихся хлебопашеству или вволю погулявших в бесчисленных повстанческих отрядах и бандах. В итоге нашлось достаточно строевых и механических чинов, чтобы в ближайшие дни привести линейный крейсер в порядок, поднять флаг и вывести его на позицию прикрытия выхода в Эгейское море. Там десять 280-миллиметровок крейсера солидно усилили огневую мощь русских линкоров и береговых батарей.

Задача, к которой Россия готовилась на протяжении двух веков, была выполнена не только почти бескровно, но пока что и в тайне от «цивилизованного мира».

Вслед за бывшим британским линкором узость Дарданелл прошли «Евстафий» и «Иоанн». Спущенные с их шлюпбалок паровые катера сразу же начали ставить первую полосу минного заграждения, вначале обычными ударными шарами образца девятьсот восьмого года, а за ними — неконтактно-магнитными минами, против которых в двадцать первом году еще не было тралов.

На всякий случай Воронцов уточнил правильность своих действий на стратегическом компьютере.

Шансов у противника не было. Минное заграждение, береговые батареи и пять линейных кораблей способны были отражать возможные попытки англичан «освободить» Стамбул неограниченное время. Тем более что в Средиземном море у Британии оставался всего один, базирующийся на Александрию линкор, мобилизация «Гранд Флита» для не имеющей шансов на успех авантюры была крайне маловероятна. И в любом случае растянулась бы не на один месяц. А дивизии Мустафы Кемаля должны были подойти к городу в течение двух-трех суток и тем самым легитимизировать победу.

Подготовленная Сильвией кампания в прессе и назревший демарш оппозиции способны были смести обанкротившееся правительство Ллойд-Джорджа.

Оставалось только интернировать три крейсера и восемь эсминцев Сеймура, базирующихся в Мраморном море, и новую историю двадцатого века можно было считать состоявшейся, как писалось в «Истории КПСС», полностью и окончательно.

ИЗ ЗАПИСОК АНДРЕЯ НОВИКОВА

«…Ну, вот и все, государи мои, — как говорил отец Цупик во всем известном романе. — Игра таки сделана». Если вдруг на мгновение отвлечься, взглянуть на все происшедшее отстраненным взглядом, например, глазами молодого, беззаботного, почти довольного легкой, мало к чему обязывающей жизнью парня, которым я был совсем-совсем недавно… Ну, хотя бы тем морозным, вьюжным днем, сделавшим Москву похожей на Норильск, когда Ирина разыскала меня в редакции «Студенческого меридиана» и срывающимся, взволнованным голосом попросила приехать к ней на Рождественский бульвар. Так ни за что бы не поверил тогдашний Новиков, будто хоть что-нибудь возможно из того, что с нами случилось. Да незачем так далеко в незабвенное прошлое возвращаться. Еще в прошлом июле, когда «Валгалла» отдала якорь на севастопольском рейде, я ведь почти не верил в осуществимость наших планов. И в самом деле, мы впятером, не считая дам, и полторы сотни наскоро обученных басмановских офицеров — не слишком мощная сила, чтобы перевернуть мир.

По крайней мере исторический материализм к возможности повернуть вспять то, что принято называть «прогрессом», да еще вопреки подкрепленной вооруженной силой воле «авангарда всего передового человечества» относился крайне негативно.

А вот поди ж ты… Так мы вдобавок и черным силам мирового капитала вызов бросили, и тоже вроде бы вы играли!

Нет, конечно, это надо было видеть! Украшенная цветами и флагами трибуна, безупречно ровные, как на царскосельском смотру, батальонные квадраты наших гвардейских дивизий, Корниловской и Марковской, словно бы принимающих парад не успевшей даже однообразно обмундироваться и научиться ходить строем и в ногу добровольческой турецкой армии. Так оно со стороны выглядело. Русские войска исполняли роль почетного караула на этом по-восточному бестолковом параде, одновременно гаранта безопасности присутствующих здесь высоких особ и словно демонстрировали военным и штатским туркам, как должна выглядеть настоящая современная армия.

Гром русского военного оркестра, перебиваемый заунывным воем средневековых труб и рокотом барабанов. На трибуне — похожий усами и манерой держаться на императора Вильгельма II Кемаль-паша, справа и слева от него Колчак и Врангель, еще целый сонм генералов, чиновников, представителей «патриотической буржуазии». Среди них и славный Алек-паша, главный военный советник Мустафы Кемаля, герой второй за десять месяцев победоносной войны.

В общем, все удивительно похоже на триумф какого-нибудь Октавиана Августа.