Виконт де Бражелон, или Десять лет спустя

– Да, понимаю, и тогда вы, изумительный человек, один выполнили то, что хотели предложить нам сделать вчетвером. Я подозревал, что вы играли некоторую роль в этой замечательной реставрации, узнав, что вас видели на приемах у короля Карла, который говорил с вами как друг, вернее, как человек, вам обязанный.

– Но как вы узнали все это? – спросил д'Артаньян, опасавшийся, что сведения Арамиса подробнее, чем ему бы этого хотелось.

– Дорогой друг, – сказал прелат, – моя дружба похожа на заботливость старого ночного сторожа, который сидит в башенке у нас на молу. Этот человек каждый вечер зажигает фонарь, чтобы светить судам, возвращающимся домой. Он скрыт в своей будочке, и рыбаки его не видят; но он внимательно следит за ними, ищет их, зовет, ведет в гавань. Я похож на этого сторожа. Время от времени до меня доходят вести, напоминая обо всем, что я любил. И я слежу за старыми друзьями в бурном жизненном море; я, бедный наблюдатель, которому господь дал будочку, провожаю их мысленным взором.

– А что я делал после Англии? – спросил д'Артаньян.

– Ах, это уже насилие над моим зрением. Я ничего не знаю: глаза мои ослабели. Я жалел, что вы не вспомнили обо мне. Я скорбел о том, что вы меня забыли. Я был неправ. Я снова вижу вас, и это для меня праздник, клянусь вам, – великий праздник! А как поживает Атос? – прибавил Арамис.

– Очень хорошо, благодарю.

– А наш юный питомец Рауль?

– Он, на мой взгляд, унаследовал ловкость своего отца, Атоса, и силу своего опекуна, Портоса.

– А как вы убедились в этом?

– Я в этом убедился как раз накануне отъезда. На Гревской площади готовилась казнь: поднялись волнения. Мы очутились среди мятежной толпы, и нам пришлось поработать шпагами. Он действовал отлично.

– Ого! А что же он сделал? – улыбнулся Портос.

– Прежде всего выбросил из окошка человека, точно это был комок ваты.

– Отлично! – похвалил Портос.

– Потом фехтовал, как мы в хорошие дни.

– А почему поднялось возмущение? – спросил Портос.

Д'Артаньян отметил, что Арамис при вопросе Портоса остался совершенно спокоен.

– Из-за двух откупщиков, – ответил он, глядя на Арамиса, – которых повесили по приказанию короля; это были два друга господина Фуке.

Только легкое движение бровей прелата показало, что он слышал слова мушкетера.

– О! – воскликнул Портос. – А как звали этих друзей господина Фуке?

– Д'Эмери и Лиодо, – ответил д'Артаньян.

– Вам знакомы эти имена, Арамис?

– Нет, – пренебрежительно проговорил прелат. – Кажется, это финансисты?

– Именно.

– Как, неужели господин Фуке позволил повесить своих друзей? – вознегодовал Портос.

– Почему бы и нет? – спросил Арамис.

– Но мне кажется…

– Если этих несчастных повесили, значит, король велел их казнить.

Господин Фуке может управлять финансами, но жизнь и смерть людей не в его власти.

– Все равно, – проворчал Портос, – на месте господина Фуке я бы…

Арамис понял, что Портос сейчас скажет опасную глупость, и прервал разговор, заметив:

– Ну, дорогой д'Артаньян, оставим посторонних. Давайте лучше поговорим о вас.

– Да обо мне вам известно все. Нет, поговорим лучше о вас, Арамис.

– Я уже сказал, мой друг, во мне не осталось Арамиса.

– И даже аббата д'Эрбле?

– Даже его. Перед вами человек, которого господь взял за руку и поднял до положения, превысившего его надежды.

– Бог? – переспросил д'Артаньян.

– Да.

– Гм! Странно. А мне говорили, будто это сделал господин Фуке.

– Кто это сказал? – спросил Арамис, который, несмотря на все свои усилия, не мог скрыть легкого румянца, выступившего на его щеках.

– Базен.

– Глупец!

– Что и говорить, до гения ему далеко. Но он мне сказал это, а я повторяю его слова.

– Я никогда и в глаза не видел господина Фуке, – промолвил Арамис со спокойным и чистым взглядом девушки, ни разу еще не солгавшей.

– Но – возразил д'Артаньян, – если бы вы видели и даже знали его, в этом нет никакой беды. Господин Фуке – славный человек!

– А!

– Великий политик!

Арамис сделал жест, выражавший полное равнодушие.

– Всемогущий министр!

– Я подчиняюсь только королю и папе, – заметил Арамис.

– Гм! – произнес д'Артаньян самым наивным тоном. – Я говорю так, потому что здесь все бредят Фуке. Равнина принадлежит Фуке; солончаки, которые я собираюсь купить, – собственность Фуке; остров, на котором Портос стал топографом, принадлежит Фуке; гарнизоны принадлежат Фуке, галеры – тоже… Итак, сознаюсь, что меня не удивило бы, если бы вы подчинились ему, вернее, отдали бы в его власть свою епархию. Господин Фуке не король, но он такой же могущественный властелин, как король.

– Слава богу, я никому не принадлежу, кроме себя, – ответил Арамис, который в течение этого разговора следил за каждым движением д'Артаньяна, за каждым взглядом Портоса.

Но Портос остался совершенно неподвижен, а д'Артаньян бесстрастен.

Искусный противник, он ловко отпарировал все удары, и ни один не попал в цель. Тем не менее оба приятеля устали от борьбы, и приглашение к ужину было для всех облегчением.

За столом направление разговора переменилось.

Кроме того, и Арамис и д'Артаньян поняли, что ни тому, ни другому не удастся узнать ничего нового.