Виктория, или Чудо чудное. Из семейной хроники

Разрезав на две части школьную тетрадь, Вика завела санитарную книжку, и доктора на каждой странице делали отметку о результатах осмотра. Обычно они скрепляли свои записи врачебной печатью, но терапевт, как правило, ставил лишь подпись, обходясь без штампа. Поэтому сестра ради экономии времени и сил решила к нему не идти и самостоятельно сделала запись от его лица, а начальнику медкомиссии железнодорожной поликлиники сказала, что прошла терапевта в клинике УВД. Тот не возражал, ему было все равно.

Отметившись у всех врачей и увенчав заключение терапевта собственной подписью, сестра спокойно сдала книжку директору детсада, а сама пошла с девчонками на перекур. Вдруг в курилку подобно урагану вбежала директриса. Размахивая санитарной книжкой, она закричала:

– Вика, ты когда проходила терапевта?

– Как когда? Вчера, – глядя на нее честно вытаращенными глазами, сказала сестра. – Там же число стоит.

– Вика, сейчас какой год идет? – воскликнула директриса.

– Восемьдесят восьмой, – пожала плечами сестра.

– А почему же тогда запись от июля восемьдесят девятого?!

– Рита Петровна, честное слово, не знаю, – развела руками та и еще честнее выпучила глаза – мол, сама удивляюсь. – Врач-то нанаец, пишет невесть что!

– Вика, мне плевать, кто там врач! – бесновалась директриса. – Мне нужно, чтобы у тебя книжка была в порядке!..

И пришлось сестре заново проходить медосмотр, целую неделю по жаре мотаясь в поликлинику. А в саду над ней еще долго потешались – чуть что, разводили руками и сокрушенно говорили: «Так ведь нанаец – что с него взять!» Все в голос ржали, а пуще всех Вика – она всегда умела над собой посмеяться, этого у нее было не отнять.

Свадьба в Малиновке

Прошло некоторое время, и сестре начала приедаться оседлая жизнь. Она снова принялась заводить серьезные отношения и переезжала жить то к одному спутнику, то к другому. Причем Стаса всегда оставляла на попечение родителей: к тому моменту она уже вволю наигралась в молодую маму и опять жаждала быть ничем не обремененной девицей на выданье.

Однажды Виктория случайно повстречала своего давнишнего кавалера – Виктора – и внезапно воспылала к нему пламенной любовью. Чувство оказалось взаимным, и они решили пожениться. Наши родители даже обрадовались: парень он был молодой и привлекательный, всегда вежливый и тактичный, работал сапожником и жил в приличной семье с отцом и младшим братом, – по всем параметрам подходящая партия для Вики. К счастью, папа с мамой не знали, что и Витька, и его папаня, и несколько кузенов успели отсидеть, обогатившись специфическим жизненным опытом, поэтому с легким сердцем благословили дочь на брак с приятным во всех отношениях молодым человеком.

В свидетели Вика пригласила Элину, ее же попросила быть тамадой на свадьбе: у той был богатый опыт проведения подобных мероприятий, поэтому лучшую кандидатуру вряд ли удалось бы найти.

К тому времени Лина уже ушла из детского сада, и после моей работы там мы не виделись больше двух лет, – теперь же вновь представился случай с ней пообщаться. Лина попросила меня написать для молодоженов поздравительные стишки, нарисовать пару газет и спеть за столом какую-нибудь умилительную песню. Я не нашел ничего более умилительного, чем детская песенка про двух влюбленных собачек:

Целый день я сижу на цепи на тонкой,

На тебя все гляжу, милая болонка.

Хочешь, миску оближи – что ты на меня так косишься?

Ты скажи, ну ты скажи, как ко мне относишься.

По случаю свадьбы Виктория сделала химическую завивку и нарядилась в блестящий костюм, в котором напоминала украшенную мишурой новогоднюю елку: к тому времени вкус в одежде у нее начал понемногу портиться – сказывался образ жизни и, мягко говоря, невзыскательный круг общения.

Торжественный обед проходил у нас дома. В большую комнату набилось неимоверное количество гостей – по большому счету то была Витькина родня, впоследствии изводившая маменьку своими неожиданными визитами: бедная, она не знала, куда от них прятаться и под каким соусом выпроваживать.

Благодаря Лине застолье проходило динамично и весело, к тому же, она умело руководила поздравительными выступлениями не слишком адекватных родственников жениха: если один из пьяных гостей уголовно-пролетарского толка начинал произносить мудреную речь и никак не мог из нее выкарабкаться, Элина удачно подхватывала его слова и ставила элегантную точку.

Единственный приличный тост подготовила Татьяна, наша старшая сестра. Филолог по образованию, она остроумно обыграла имена молодых.