Виктория Света (СИ)

Прав ли в своих выводах Петрухин? Похоже, что прав. Матерого лиса трудно провести. А какие выводы, в свою очередь, должен сделать он, глава детективного агентства «Профсыск» Саша Кутепов? Срочно расторгнуть сделку? А мотивы? Так прямо и сказать клиенту, бесстрашно и честно: уважаемый, вы нас впутали, поэтому отвалите? Ну, да. Конечно. А вечером к Саше заглянет сегодняшняя фрау с навернутым на ствол глушителем. Да и бабла терять не хочется. Тогда как поступить? Чтобы бабло не потерять и на неприятности не нарваться?

Если Петрухин не ошибся, проблемный клиент должен бы удовлетвориться одним лишь засвидетельствованием некоего события. Только докладывать о событии нужно будет аккуратно. Чтобы тому в голову не пришло, что Кутепов о чем-то дотумкал. Иначе последствия для Саши могут быть непредсказуемыми. Или, наоборот, предсказуемыми, это уж как мысль выразить.

Значит, придется придуриваться, а придуриваться Саша умеет. Однако сам по себе факт, что какой-то мутный фраер задумал использовать «Профсыск» втемную, Кутепова разозлил. Ему не нравилось, если из него пытались сделать дурака, это вообще мало кому нравится. Саше захотелось отправить «дурака» в обраточку. Здравый смысл подсказывал, что борзеть не стоит, а он борзеть и не собирается. Если только слегка, в качестве небольшой моральной сатисфакции.

Он потянулся к телефону. Найдя в списке контактов нужный номер, нажал клавишу дозвона.

– Петр Валерьевич? Доброго вам здоровья. По вашему делу мы получили первый результат. Весьма неожиданный и неприятный. Как бы выразиться… С душком. Поэтому считаю своим долгом незамедлительно поставить вас в известность. Сразу же оговорюсь, что, к глубочайшему моему прискорбию, подтверждающих материалов предъявить мы не можем, отчет только на словах. Я, видите ли, поручил работу практиканту, в чем раскаиваюсь, а мальчишка забыл захватить с собой оборудование. Я бы мог ему хотя бы фотоаппарат подогнать, мне не в убыток, так он и не обратился. Говорит, был уверен, что в первый день ничего важного не обнаружит. Поэтому беру часть вины на себя и прошу извинить. Прокол с нашей стороны вышел, признаюсь и готов снизить стоимость заказа. Собственно, побеспокоил я вас лишь для того, чтобы уточнить, нужно ли нам вести слежку далее.

Выдержав паузу, голос из трубки насмешливо произнес:

– Странный разговор, вам не кажется?

– Странный?! – притворился непонятливым Кутепов. – В чем странность?

– Во-первых, вы не сказали ни слова о том, что именно видел ваш практикант. Она голышом бегала по Тверской? Или побиралась в метро по вагонам? И при этом вы предлагаете поверить вам на слово. Чему поверить?! А после всего интересуетесь, продолжать ли слежку. Это не странный разговор, а идиотский, я вас уверяю. Если вы накосячили, то мне необязательно об этом знать, тем более мне неинтересны подробности про практиканта. Ну, случился сегодня прокол, так наверстайте в другой день, время у вас есть. Зачем тогда вы меня от дел отрываете? Такая разновидность мазохизма?

Собеседник его переиграл. Вернее, тонким слоем размазал. Он не кинулся задавать Саше уточняющих вопросов, нервничая и старательно маскируя интерес. Не стал наливаться тихим бешенством, получая бестолковые ответы. С бестолковыми ответами Кутепов бы уж постарался, но нет вопросов, нет и ответов. Вместо этого заказчик точным и отработанным приемом сунул подрядчика носом в его же фекалии.

И что всего противнее, загнал в столь унизительную ситуацию Саша себя сам. Не фига было выпендриваться, учиняя психологическую ловушку с элементами клоунады. Сказал бы все как есть двумя простыми предложениями, глядишь и вырулил бы на чистую гладь, и распрощались бы они с опасным клиентом довольные друг другом. И без потери лица, заметьте. Хотя, кто сказал, что клиент чем-то опасен? Петрухин? А если петрухинские домыслы – чушь собачья, и клиент реагирует как раз адекватно?

Кутепов понял, что больше никогда не будет браться за дело, не пообщавшись с заказчиком с глазу на глаз. Никаких скайпов, онлайн-заказов, никаких перечислений денежных средств с карты на карту. Даже если нужно будет отыскать пропавшего хомяка. И еще он позавидовал Петрухину, который сейчас на всех парах мчится к тетке. Починять крышу.

Пауза становилась неприличной. Чтобы ее как-то заполнить, Саша изобразил приступ кашля. Затем проговорил серьезно-доверительно:

– Прошу меня извинить, Петр Валерьевич. Я просто хотел подготовить вас к неприятному известию. Неприятному – сказано слабо. То, что удалось выяснить моему практиканту, настолько шокирующе…

– Ну, так и что там у вас? – невежливо перебил его собеседник.

Или все-таки нетерпеливо?

– Уже объясняю. Агент просил передать вам, что супруга ваша, как бы это… не обижайтесь, но она клофелинщица. Возможно, воровка. На ней свеженький труп. Сегодняшний, послеобеденный. По итогам рандеву. Рекомендует разводиться.

– Труп рекомендует? – развеселился Петр Валерьевич.

– Труп? Нет, ну, что вы… Я вновь неточно выразился, прошу простить…

– Да прощаю, прощаю уже, – прервал его заказчик. – И кого же она грохнула, девочка моя?