Виктория Света (СИ)

Свиридов собирался Галактионова прикрыть. Обещал что-нибудь предпринять в момент выхода шефа из подъезда. Действительно, были во дворе какие-то вопли, когда, по ее прикидкам, Гера Алексеевич добрел в своих онучах до площадки первого этажа. Выглянуть в окно она не решилась. Может, Свиридов работает, а может, совпадение.

Сейчас смысла нет перебирать варианты и вероятности. Только себя изнурять. Виктория сделала для Галактионова все, что могла. Остается надеяться, что ребята из Управления тоже отнесутся к ситуации серьезно. Им требуется вынести на носилках «труп» в мешке и поговорить на публику, не приглушая голоса, это несложно. Ну а Вика должна приложить все силы, чтобы вытащить из переплета ни в чем не повинную Танзилю, в которую срикошетили чужие проблемы. О том, что вытаскивать уже некого, думать не хотелось.

Если соглядатай в их спектакль поверил, Виктория знает, что делать дальше. Если – нет, она не имеет права понять это слишком поздно. Значит, нужно готовиться к худшему из сценариев. И остаться в живых.

– Але, – раздался в трубке нагло-вальяжный голос. – Слушаю внимательно.

– Это я, – сказала Вика. – Узнал меня?

– Чего звонишь? По тётьке соскучилась?

– Подопечный мертв. Будешь ждать вечерних новостей или поверишь на слово?

– Что-то ты долго, – ухмыльнулся собеседник.

– Как вышло, – огрызнулась Вика. – Ну так что? Я условие выполнила. Хочу с Танзилёй поговорить.

– Обойдёсси, – отрезал он. – Приезжай, тогда и поговоришь. Я ее тут связанной оставлю, так что ты пошустрей давай, а то у ней уже хваталки стали, как сосиски. И не трясись, я не маньяк, мочить ее не буду. «Карточку» мою она не видела, я, по ходу, в балаклаве. Да и «пальчиков» моих здесь нету. Приезжай, короче. Раз ты работу сделала, мне дольше зад у вас просиживать незачем. Я и так к футболу опоздал. Хотя, может, и задержусь чуток, на тебя с близи взгляну, на такую ловкую. Так что подваливай, чайку попьем.

И он надавил на кнопку отбоя.

Очень не понравилась Танзиле Асадуллиной концовка этого разговора. Начало ей не понравилось тоже. Что хорошего в том, что Вика кого-то порешила, даже если того требовали обстоятельства?

До последнего момента Танзиля ждала штурма ОМОНа, ждала и страшилась, потому как понимала, что живой ей из этой передряги всяко не выбраться. Выходит, никакого штурма не будет, Вика разобралась по-своему. Лишила жизни какого-то малознакомого человека, чтобы сохранить жизнь хорошо знакомой Танзиле. Трогательно, просто нет слов. Теперь Демидова убийца-уголовница.

Ну и подумаешь – уголовница. С такой реальностью они уж как-нибудь да разобрались бы в будущем. Жаль только, что будущее Танзиле не светит. И очень похоже, оно не светит им обеим. Бандит соврал Виктории, никакой шапки с дырками для глаз на нем нет и не было. Его внешность Танзиля хорошо рассмотрела и так же хорошо запомнила.

Он позвонил, она открыла. Он сунул прохладное дуло ей в бок и велел идти в дом. Все просто.

А с виду – тюфяк тюфяком. Бурундук-переросток. Потому и впустила его Танзиля, что через смотровую прорезь увидела лыбящуюся рябую физиономию. Дура. Для чего тогда тебе, индюшка пустоголовая, стальной засов на калитке и высокий забор, если ты сама впускаешь, кого не попадя?

Лишь оказавшись с ним лицом к лицу она заподозрила неладное. Крепенький мужичок лет сорока смотрел безмятежно и улыбался, и молчал. Танзиля вдруг ощутила беспокойство, дернулась захлопнуть дверь у него перед носом, но опоздала. Мужичок-бурундучок сделал быстрый шаг и оказался на расстоянии мизинца. Калитку захлопывать ей не пришлось, это проделал посетитель.

Упрямая Танзиля пыталась спорить, невзирая на страшный предмет у него руке. Спросила севшим голосом, чего ему надо. Сказала, что денег у нее мало, а драгоценностей и вовсе нет. Но бандит стиснул твердой клешней ее шею и ткнул стволом под ребро. И прошипел в ухо: «Не зли меня, коза. Шевели копытами».

И Танзиля покорно поплелась к крыльцу, даже глаз не решаясь скосить на мужика, приросшего к ее боку. Спотыкаясь, поднялась по ступеням, проволоклась по веранде, протиснулась в сцепке с бандитом через предбанник. За спиной клацнула язычком замка входная дверь. Бандит, схватив Усмановну за локоть, протащил ее по кухне, задергивая оконные занавески и озираясь. Приметив радиатор отопления, разулыбался, будто встретил доброго знакомого на чужбине. Извлек из кармана штанов наручники, приковал Танзилю к батарее.

Длины звеньев, соединяющих манжеты, не хватало, чтобы стоять выпрямившись, и Танзиля с кряхтением устроилась на полу. Сидеть было неудобно, и она проговорила, обращаясь к налетчику:

– Послушай, служивый. Дал бы ты мне тубареточку. Чисто по доброте.

Бурундучина воззрился на нее с веселым изумлением, но запрошенный предмет в сторону окна отправил, двинув по нему ногой, обутой не по погоде в берцы. Удар оказался сильным, и табурет, оторвавшись от пола, закончил траекторию, ткнув Танзилю ребром сиденья по колену. Налетчик уведомил:

– Еще раз вякнешь, суну кляп. Заорешь – придушу. Поняла, коза?