Виниловый ад

— Что и? Это как минимум уже немало. К тому же мы с легкостью сможем определить, где подозреваемый индивид нас обманывает, каким показаниям стоит верить, что старается скрыть от него самого его подсознание и о чем…

— Ладно. Перестань. Понятнее все равно не становится.

— Окей.

— Рами, не надо больше со мной говорить в таком тоне. Ладно?

— В каком таком? — Рамуте улыбнулась.

— В таком. В мудрено-заумном. Не надо. Мне не нравится. Будто ты такая образованная. Будто умнее всех на свете.

— Хотел сказать, умнее тебя? Чувствуешь себя глупым?

Федор промолчал.

«Физически развит, вынослив. Практически отсутствуют навыки коммуникабельности.

Выраженное неумение налаживать контакт, отсутствие пунктуальности, недисциплинированность.

Общий приоритет:

Отсутствует.

Эмоциональность:

Быстро раздражается. Легко спровоцировать гнев, страх. Присутствует любовь к музыке. С особым теплом отзывается о виниловых пластинках».

— А при чем здесь это? Что он тебе рассказал о пластинках? — оживился Федор.

— О пластинках?

— Да!

— Ничего особенного. Только то, что ему нравится звук, записанный на винил. А в чем дело?

— Наш убийца… Он.

— Что?

Федор выдохнул. Ему очень не хотелось обсуждать свое расследование с каким-то профайлером.

— Ну? Что замолчал? Как я могу помогать, если я владею не всей информацией?

— Убийца нарезает тела жертв, имитируя виниловые пластинки.

— Ого. Это как?

Федор не ответил.

— Ну? Расскажи подробнее. Что замолчал?

— Я не знаю. Не знаю, как описать словами. Если хочешь, съездим вместе к медэкспертам, сама все увидишь.

Рамуте сглотнула.

— В морг, что ли?

— Угу.

Рамуте еще раз сглотнула. Она не планировала ездить по моргам и смотреть на холодные тела, особенно изуродованные, нарезанные маньяком, как виниловые пластинки.

— Федь, может, в другой раз.

«Интеллект:

Ниже среднего. Обладает рассеянным вниманием. Не способен мыслить абстрактно.

Самооценка:

Заниженная.

Волевые качества:

Нецелеустремленный, несамостоятельный, не способен брать ответственность, безынициативный, слабохарактерный.

Самоконтроль:

Не способен держать себя в руках.

Мотивация:

Скрытая, поверхностная».

— Видишь, точно не он. Наш маньяк азартен, жаждет власти, а Анатолий — бесхребетная мямля. У настоящего убийцы есть четкая цель. Пока не могу разобраться, какая, но она есть.

«Социальные установки:

Легко манипулировать. Мнительный.

Низкое положение в обществе. Отсутствие дружеских связей. Отсутствие коммуникации усугубили проблемы. Считает, что должен найти себе женщину, чтобы не думать о любимой».

— Как так вышло, что у человека, дожившего до сорока с лишним лет, нет ни одного друга? — спросил Федор, оторвался от бланка и посмотрел на Рамуте.

— Социопат. Хотя, правды ради стоит сказать, что, судя по всему, у него есть люди, которых он хоть и не считает друзьями, но с которыми он так или иначе поддерживает связь.

— Что за люди? — Федор вздрогнул.

Ему показалось, что догадка о том, что у задержанного был сообщник, вот-вот найдет подтверждение.

— Сосед из квартиры напротив.

— Сосед?

— Да. Алкоголик, любитель бесцеремонно прийти в гости к подозреваемому с бутылкой спиртного. Анатолий повторяет, что сосед его раздражает, но поверь, это не так.

— Врет тебе?

— Нет. Врет, но не мне. Он блокирует или не осознает свою привязанность, маскирует презрением.

— Жесть.

— Угу. Есть еще один «друг».

— Кто? Какой?

— Не знаю. И Анатолий тоже не может ответить.

— Не признается?

— Не в том дело. Что-то в его мозгу блокирует информацию о втором приятеле. Удалось выяснить, что этот второй дарил Анатолию музыкальные пластинки, которые хоть и пахли навозом, были низкого качества и в царапинах, зато с любимой музыкой и бесплатные.

«Выводы:

Общие параметры в пределах допустимой нормы. Стоит обратить внимание на чрезмерную внушаемость исследуемого индивида».

— Все понятно. Короче, ничего нового, — фыркнул Федор и отложил листы. — Это все я и без тебя знал.