Виннету — вождь апачей. Текучая Вода

— Черт возьми, — отвечал незнакомец на хорошем испанском языке, хотя с заметным иностранным акцентом, — я не шатался вокруг вала!

— Что же ты делал тогда?

— Я просто искал вход в город.

— Вот бесстыдный мошенник, — пробормотал генерал, — но он, по крайней мере, откровенен. А зачем хотел ты войти в Кокагуилу?

— Если вам все равно, генерал, то прикажите развязать веревки, стесняющие меня. Тогда мне легче будет ответить вам!

— Пусть так. Только предупреждаю, что при малейшем подозрительном движении я раскрою тебе череп.

— Это ваше дело, генерал! — отвечал тот беспечно.

По знаку генерала неизвестного освободили. Он, почувствовав себя свободным, испустил вздох облегчения.

— Ну! — сказал он. — Теперь, по крайней мере, можно болтать!

— Расположен ты отвечать мне?

— Спрашивайте.

— Как тебя зовут?

— Лунный Свет.

— Гм! Прекрасное имя для ночной птицы!

— Таково мое имя.

— Кто ты?

— Канадец и лесной бродяга. Но, генерал, если мы будем так продолжать, то не закончим никогда. Я люблю прямо приступать к делу: я пришел сделать вам одно предложение.

— Какое?

— О! О! Генерал, не так скоро. Сначала скажите, сколько дадите вы мне?

— Но ведь надо, чтобы я знал…

— Цифра справедливая. Я вам сейчас скажу ее: пятьсот унций, то есть около сорока тысяч франков.

— Как, пятьсот унций?! — вскричал генерал. — Ты производишь на меня впечатление шутника: берегись, чтобы я не приказал тебя повесить, и не научил, как шутить со мной.

— Вот и оказывай после этого услуги людям! — сказал канадец, философски пожимая плечами.

— Но, животное, — нетерпеливо вскричал генерал, — какую услугу оказываешь ты мне?

— Огромную, генерал, огромную!

— Посмотрим, объясни.

— Я ничего иного не желаю, но вы не даете говорить!

Генерал был или, по крайней мере, считал себя знатоком людей. Он вспомнил о свидании своем с Оливье и понял, что если этот человек осмелился предстать перед ним и говорить так, зная его репутацию, то у него должны быть важные мотивы и он должен быть уверен в безнаказанности. К тому же, серьезное положение, в котором он находился, заставило его искать выход всеми средствами. Итак, он обуздал себя, решив, что если канадец действительно смеется над ним, то будет немедленно повешен.

— Ну, говори, и пусть тебя сразит чума! — сказал он.

— Тогда, генерал, вот в чем дело. Но сначала дайте честное слово, что если мое сообщение будет так важно для вас, как я думаю, вы дадите требуемую мной сумму.

— Хорошо, но если ты меня обманешь, то будешь повешен или расстрелян… на выбор.

— Это мне безразлично. Торг закончен. Где деньги?

— Не думаешь ли ты, что я ношу пятьсот унций при себе?

— Черт возьми! Как же тогда быть? — сказал канадец, почесывая голову.

— Держи, — сказал генерал, давая ему два бриллиантовых кольца. — Эти алмазы стоят почти вдвое больше того, что ты требуешь. Доволен ли ты?

— Правда ли? Ба! Я рискую… Но слушайте… Сегодняшней ночью я, худо ли, хорошо ли, расположился биваком за три или четыре мили отсюда. К несчастью для меня поднялась буря и принудила искать более удобного и особенно более надежного убежища, чем то, которое я выбрал.

— Короче, короче!

— Сейчас, генерал. Ночь была такая темная, что, плохо зная страну, я заблудился и в темноте попал как раз в середину лагеря мексиканцев.

— А! А! И они хорошо тебя приняли, я полагаю?

— Меня? Они вовсе меня не приняли, генерал.

— Как! Они тебя прогнали?

— Кто это, кто меня прогнал, генерал!

— Dam! Почем я знаю? Часовые, вероятно.

— Но, генерал, вот где суть дела: лагерь покинут, мексиканская армия исчезла.

Генерал подпрыгнул от удивления.

— Ты смеешься надо мной, негодяй? — вскричал он с гневом. — Хорошо ли ты знаешь, с кем говоришь?

— Да, генерал! Вам легко убедиться, правду ли я сказал: пойти и посмотреть. Впрочем, мексиканцы, должно быть, торопились, так как они все оставили: пушки, фураж, еще кое-что!..

— Странно, — произнес генерал, устремляя на канадца взгляд, проникающий до глубины души, но выдержанный охотником спокойно. — Это странно, — продолжал он. — А ты не знаешь причины такого быстрого отъезда?

— Как мне знать ее? Я иностранец. Может быть, по причине одной новости… но нет, они не могут ее знать, так как я рассчитывал сообщить ее им за хорошую плату.

Охотник говорил с такою наивной откровенностью, его лицо дышало таким добродушием, что генерал не мог ничего заподозрить, а, напротив, слушал с серьезным вниманием,

— Что? Какая новость? — спросил он его живо.

— Как! Вы не знаете?

— Очевидно,

— Ах! Она наделала уже довольно шума. Говорят, что генерал Итурбидэ настигнут войсками вице-короля и взят в плен после отчаянного сопротивления, так что восстание еще раз подавлено.

В эту минуту офицер, вместе с некоторыми другими отправившийся проверять слова канадца о мексиканском лагере, вбежал, еле переводя дух.

— Генерал, — сказал он, — этот человек сказал правду: мексиканская армия покинула лагерь и так поспешно, что ничего или почти ничего не захватила с собой.

— Ну, — сказал охотник, — разве я не заслужил своих денег, генерал?