Вирус бессмертия

Вынув оружие и как можно тише взведя курок, Максим Георгиевич медленно попятился в лес. Глупо стоять на виду, не зная, с кем придется столкнуться. А вот за толстым стволом дерева – очень удобно. К тому же тень за кустами была уже довольно густой, что делало укрытие идеальным. Дроздов лишь боялся, что слишком рано стемнеет, после чего наблюдать за поляной будет трудно.

Прислонившись к дереву, он выглянул из-за него, но на поляне по-прежнему никого не заметил. Птицы продолжали кружить, иногда хрипло каркая. Энкавэдэшник решил, что его укрытие может хорошо просматриваться с правого края поляны, тогда как сам он не вполне видит левый край, скрытый густыми кустами. Если же отойти чуть в глубь леса, обзор будет лучше.

Максим Георгиевич осторожно попятился и чуть не упал – нога провалилась куда-то глубже, чем по колено. Револьвер выпал из руки и упал на ковер желтых листьев. Чертыхнувшись, энкавэдэшник выкарабкался, пачкая плащ, и увидел позади себя дыру в земле. Именно в этом месте он провалился.

Дроздов изумленно вздернул брови и присел на корточки. Он сразу понял, что перед ним яма, прикрытая ветвями и листьями. Она была прямоугольной, а размером напоминала могилу, отрытую не очень глубоко. Ее покрывали немного просевшие ветки – некоторые из них давно высохли, а некоторые были сломаны совсем недавно. Раскидав часть из них, Максим Георгиевич увидел земляное дно, на котором валялись птичьи перья и кости.

«Что же это такое?» – с тревогой подумал энкавэдэшник, нащупывая валяющийся «наган».

Из ямы повеяло сыростью и тленом. Это настолько напоминало разверстую могилу, что на Дроздова накатил совершенно иррациональный страх.

«Как раз ведь и подумал про упырей!» – мелькнуло у него в голове.

И вдруг позади хрустнула ветка. Максим Георгиевич резко обернулся и чуть не пальнул из «нагана», разглядев совсем рядом человеческую фигуру.

– Стоять! – выкрикнул энкавэдэшник и дал петуха. – Черт! Стоять! – повторил он уже спокойнее.

Незнакомец был на прицеле, но Дроздову почудилась в его глазах тень насмешки. Хотя, надо признать, во взгляде этом было больше звериного, чем человеческого.

«Смеется тот, у кого «наган», – успокоил себя Дроздов.

Мужчина был одет, как одеваются деревенские, но ясно было, что ватные штаны и полушубок не по сезону, да и с чужого плеча. Лицо чужака заросло бородой, густые черные волосы свалялись космами, а ногти на жилистых иссохших руках были кривыми и грязными, будто ими время от времени рыли землю. Возраст из-за бороды и усов определить было трудно, но по фигуре незнакомцу можно было бы дать лет сорок.

«Как некстати я отпустил Тарасенко! – подумал энкавэдэшник. – Сейчас бы без труда заломали этого дикаря».

И вдруг дикарь первым подал голос.

– Люди! – рыкнул он почти по-звериному, словно давно уже не говорил на человеческом языке. – Откуда?

– Здесь вопросы задаю я! – сразу определил свой статус Дроздов, стискивая потной рукой рукоять «нагана». – Смирно стой. И ручонки подыми-ка! Иначе пристрелю. При попытке сопротивления.

– Как угодно, – прогавкал дикарь и послушно поднял руки.

– Поговори мне! – Дроздов с угрозой повел стволом, не понимая, что так могло испугать его, бывалого энкавэдэшника. В Гражданку чего он только не навидался. Да и на службе тоже не для детей картинки. И все-таки ледяная змея ужаса скользила по спине, щекоча копчик. И взгляд, хваленый змеиный взгляд, который никто из людей не мог выдержать, Дроздову хотелось поскорее отвести от лесного человека.

К счастью, за кустами раздался треск веток и послышался задорный комсомольский голос.

– Товарищ Дроздов! Я только Семена застал. Так что мы вдвоем. Где вы?

– Быстро дуй сюда! – выкрикнул Максим Георгиевич. – Быстро!

Он задрал ствол и пальнул из «нагана». Кусты затрещали так, словно через них ломились два медведя. Дроздов выстрелил еще раз, чтобы точнее обозначить свое место.

– Вон они! – выкрикнул Тарасенко, увидев московского начальника.

Дикарь ухмыльнулся, словно понял, как перепугал энкавэдэшника. На бегущих комсомольцев он внимания не обратил.

– Взять его! – приказал Дроздов, пятясь подальше от звероподобного чудовища. Страх отпустил его внезапно, так же, как и накатил, – будто кто-то выключил его. И дикарь вдруг на глазах съежился, ссутулился, приобретя жалкий, убогий вид.

Комсомольцы справились с диким человеком ловко и быстро. Рыжий Семен подскочил к нему первым. Ударом в ухо он легко сбил чужака с ног, а сверху на упавшего навалился Тарасенко.

– Есть чем вязать? – гордясь своей расторопностью, спросил он.