Вирус тьмы, или Посланник [= Тень Люциферова крыла]

Никита расстегнул ворот рубашки, оголил плечо с родинками в форме семерок и звездой Вести. Цвет звезды из коричневого перешел в розовый, а поглощенные ею семерки налились кровью. Никита на мгновение напрягся, и звезда стала объемной, внутри нее метнулись крохотные голубые молнии, погасли, звезда снова стала плоской.

Данила погладил усы, «фамильным» движением взъерошил волосы.

— Надеюсь, это знак не только Посланника, но и мага… если только правда то, что я о Посланнике слышал. Что ж, я помогу вам чем смогу. Мой проводник отведет вас к Святым Горам, где поко ится сам Святогор и хранится его меч, а дальше все будет зависеть от вас.

— Больше и не требуется.

— Минута, — встрепенулся Такэда, видя, что князь собирается встать. — Чем прославил себя Святогор и как погиб? По нашим легендам он был настолько могуч, что не имел врагов. Да и умер странно, не в бою.

— Да, умер он не от ран Святогор — один из антропоморфных великанов, живших задолго до появления человечества и принявших на себя первый нацеленный удар воинства Люцифера, которое расчищало поле деятельности для экспериментов своего господина. Святогор, по сути, родственник титанам, циклопам, дэвам, абасам, асурам и турсам, населявшим планету в те далекие времена.

Жалкие их остатки сохранились только в Мировой Язве, да и то лишь благодаря стараниям игв, содержащих их в качестве резерва.

Вот почему мне приходится держать на Порубежье лучшие воинские дружины, хотя Русь приходится защищать и с запада — от балтов, и с востока

— от индо-китайцев, и с севера — от индейцев, потомков монголов, заселивших материк Северного полюса.

Данила посуровел, но ненадолго.

— Когда на эти земли пришли русские племена, от рода Святогора осталось всего несколько человек, великанов то есть, а по лику россичи — мирный и трудолюбивый народ, Святогор подружился с ними и три сотни лет стерег границу со товарищи, пока те не умерли от старости. Сам он был еще достаточно силен и мог бы здорово насолить воинству Люцифера в готовящейся Битве, поэтому игвы заманили его в ловушку и таким образом исключили участие в Битве на стороне Собора Веера. Дальнейшая его судьба неясна, всетаки случилось это почти тысячу лет назад. Да и вообще вся эта история темна и загадочна. Существует поверье, что Святогор не умер, а спит где-то до лучших времен, чтобы проснуться и встать на защиту мира. Но никто не в состоянии проверить, так ли это на самом деле, разве что сам Яросвет. Может быть, он уже и проверил, ведь нашел же он меч Деда и его гроб.

Данила замолчал. Молчали и гости, переваривая сказанное.

Потом камнерез, он же князь, легко поднялся и, поклонившись, хитро улыбнулся:

— Я еще не отбил охоту у Посланника искать меч?

Сухов качнул головой и с невольным восхищением: оба походили друг на друга, как братья — высокие, плечистые, русоволосые, с бородами и усами, с типично славянскими чистыми лицами, разве что цвет глаз не совпадал, — голубой у Сухова, желто-зеленый у Данилы. И от обоих исходило дыхание исключительной силы, не столько физической, сколь внутренней, психической, а также уверенности, рождавшей у тех, кто был рядом, ответную уверенность, бесстрашие и желание действовать.

— Мы идем!

— Тогда собираемся и в путь. Я иду с вами.

— Князь, вы не должны рисковать; отвечая за Русь, за благополучие рода. Мы дойдем и сами.

— А вот это я решаю без Собора и Речи. Разговоры на эту тему излишни. Идемте, кони ждут, распоряжения розданы, нужные службы предупреждены. Великий князь Мстиша Удалой и Спаситель отбывает на Порубежье с инспекцией.

Сборы не заняли много времени.

Никита и Толя переоделись в свои многодиапазонные «скафандры», придав им видимость местных доспехов, и ничем не отличились от всадников княжеского фиана — дружины сопровождения, присланной за ними великим князем. Сам Данила не мог отправиться в поход из своей творческой мастерской и вынужден был выезжать из Детинца-Кремля прилюдно, провожаемый женой, и слугами. По этой же причине гости Данилы не могли попрощаться с Ладой, но князь, словно зная их чувства, нарочно еще раз проехал с дружиной под стенами Кремля, чтобы те увидели княгиню. У Никиты, когда он поймал прощальный жест Лады — взмах белым платком, было ощущение, что он прощается с Ксенией, причем — навсегда. Сердце долго не могло успокоиться.