Вирус тьмы, или Посланник [= Тень Люциферова крыла]

Из-за гроба Святогора бесшумно, как тень, выпрыгнуло к мосту жуткое страшилище, напоминающее то, что с вертолета людям казалось окаменевшим над берегом: три бугристых, красно-коричневых торса сидели на одном заду с двумя складчато-бугристыми ногами. Тела венчали крокодилоподобные головы с горящими желтыми глазами — по три на каждой голове. Все торсы имели по две лапы с кинжаловидными когтями, которые казались вовсе не когтями, а многолезвийными саблями. Кисти рук у чудовища были почти человеческими, пятипалыми — три пальца отдельно от двух других, хотя и раз в пять крупнее.

— Триглав! — побледнел Вихорко.

— Многорук! — эхом отозвался Добрагаст.

Никита оглянулся.

По дороге к мосту неспешно шествовал еще один монстр: десятиметровая горилла с головой-бугром, напоминающей лягушачью, замотанная от колен до шеи блестящим, как металлическая фольга, винтом. В каждой руке-лапе гигант держал по огромной секире, но лап у него было всего две, плюс две толстых, оплывших, слоновьих ноги, заканчивающихся копытами. Многоруком, по мнению Сухова, он быть никак не мог. Как и многоногом.

— Как он мог нас догнать?! — изумился Рогдай.

— Это другой, — сказал Мстиша, думая о чем-то своем.

— Может быть, отступим? — предложил Добрагаст, не очень уверенно чувствовавший себя без коня. — Или откупимся? Говорят, от них можно откупиться…

— Чьей-то жизнью, — нахмурился князь. — Что будем делать, Посланник? По мне, смерть лучше бесчестья, и еще никому не удалось откупиться от зла.

Никита молчал, полузакрыв глаза. Пространство вокруг кто-то раскачивал, и в такт ему качались горы, реки, моря и города, вздрагивала планета, ежился космос, шевелилась вселенная-хрон, вибрировал весь Веер Миров!

— Бог ты мой! — пошептал Никита. — Люцифер что-то почувствовал. Я слышу, как он ворочается!

— Тогда нам конец, — хладнокровно сказал Мстиша. — Он пошлет сюда Великих игв, и даже Яросвет не в силах будет нас спасти… если мы не успеем справиться со своей задачей. Может быть, отступим действительно, пока не поздно?

Сухов выпрямился. Мрачный огонь сверкнул в его глазах в ответ на вопрошающий взгляд Такэды.

— Ну нет! Теперь меня никто не остановит! Конечно, шиххиргх или хотя бы вардзуни нам не помешали бы, но мы имеем только то, что имеем. Отвлеките триглава, я пока займусь многоруком. — Никита привычно сосредоточился на своих переживаниях, застыл на долгих несколько секунд, пока Мстиша стрелял в триглава из лука, а Добрагаст и Вихорко Милонег взбежали на мости напали на монстра с мечами и сулицами, острия которых были заговорены по особым формулам колдовства этого мира.

Такэда, как и Рогдай, вооруженный заговоренным мечом и дротиками, в схватку пока не вмешивался, наблюдая за бывшим танцором. Сухов на глазах бледнел, вернее, как бы становился прозрачным, голубел, стрелял искрами, пока не оделся в пульсирующую сетку голубовато-зеленого свечения. Затем, не глядя ни на кого, быстро направился к приближавшемуся гориллоподобному великану, скользя над каменным потоком дороги, словно в невесомости.

Многорук остановился, слегка озадаченный, а в следующую секунду Такэда понял, почему эту тварь назвали многоруком: рна раздвоилась! Пока инженер протирал глаза, не веря в происходящее, каждый из близнецов-страшилищ тоже раздвоился, те в свою очередь повторили действие, и пошло, и поехало. Процесс закончился в тот момент, когда светящийся Посланник приблизился к первой паре многоруков на расстояние в полсотни метров и остановился. Напротив, по колени в пелене пара выстроился целый полк многоруков: грязь под ногами гигантов начала испарять воду.

— Что он делает?! — сдавленно просипел Добрагаст, забывая о втором чудовище за своей спиной.

Такэда двинулся было к Никите, но князь остановил его:

— Погодь, Наблюдатель, он нашел неплохое решение.

Многоруки не нападали! Они толклись на месте, размахивали лапами и выглядели так, будто у них болели животы. И вдруг снова начали делиться! Их и так было уже сотни две, а тут стало четыре, восемь, шестнадцать! И с каждым делением они становились прозрачнее, теряли цвет и плотность, таяли, испарялись, пока с долгим ядовитым Шипением не распались в облако желтого дыма, осевшего на скалы желтовато-сизым налетом.

— Браво! — негромко высказался Мстиша и тут же мгновенно пустил стрелу в ступившего на мост триглава. Тот легко отбил ее веером лезвий в правой руке. Одно из лезвий длиной в два метра вылетело из руки, словно его выстрелила метательная машина, вонзилось в щит Добрагаста, пронзив его насквозь, вошло ему в грудь.

Воин упал, но сразу же принялся другой рукой вытаскивать кривое лезвие, шепча какое-то заклинание, Вихорко помог ему и едва не получил такой же кинжала спину.

Триглвв стал метать свои дротики, по три-четыре сразу, с невероятной силой: Такэда увернулся от первой серии и со страхом увидел, как лезвия входят в камни, стреляя дымными фонтанами.

Князь от бросков не уклонялся, сбивая лезвия на лету своим льдисто сверкающим мечом, перерубавшим дротики пополам, будто спички. Рогдай действовал также, показывая великолепное мастерство рыцаря-профессионала.