Витязь специального назначения

— Ну, что, «джамп»? — Акела глянул на Андрея. Тот помолчал, потом показал жестами — сначала быстро глушим мужика, с женщиной объясняется Хан. Акела кивнул, быстрым взглядом окинул остальных. Все всё поняли. Андрей движениями ладони показал Соловью «Сдвинь чуть-чуть ковёр». Взвесив на ладони тяжёлый нож, тщательно примерился и метнул его внутрь комнаты. Послышался глухой удар и стук упавшего тела, слабый женский вскрик. Ласка толкнула Хана.

— Пошёл! — и прыгнула за ним следом. Барс с Витязем влетели туда же секундой позже. Не обращая внимания на друзей, окруживших испуганную женщину, они метнулись к лежащему на ковре монаху. Пощупав сонную артерию, Андрей злорадно оскалился: «Жив!» В минуту спеленав его, они переместили его с обычного ковра на летающий. Труднее пришлось с сестрой Хана. Она нипочём не хотела лезть в окно, трясясь, как мокрая курица.

Время поджимало, времени на уговоры нулевое, в любой момент кто-нибудь мог зайти и поднять тревогу. Барс тоже понял. Маленький полушаг, неуловимое движение и женщина, не успев испугаться, оказалась в объятиях ошалевшего Соловья. На вопросительный взгляд Хана Андрей ответил обезоруживающей улыбкой. Они спрыгнули с подоконника и ковёр, отвалив от стены, поплыл к горе за оставленным викингом. Когда Эрик взгромоздился рядом с ними, волшебный транспорт резко набрал высоту и понёсся в сторону Червлянского удела.

— Хан, — окликнул Акела, — пока пленный отдыхает, расскажи-ка о нём поподробнее.

— Знаешь, — отозвался тот, — про него много чего говорили. Даже, что он летать умеет. Только что тебе в этом? Перережь ему горло — это самый лучший выход. И у тебя и у Руси будет гораздо меньше забот, поверь мне.

Витязь молча покачал головой.

— Он плохой! — вдруг с неожиданной страстностью выкрикнула Гульпан (так звали спасённую), — Убейте его! Он ещё много горя может принести. Он не человек.

— А кто? — удивился Василий.

— Не знаю. Он выродок какоё-то.

— Ладно, спорить не будем, — примирительно сказал Барс, — довезём — разберёмся, на какой сук его пристроить. Джура-хан, вас с Гульпан куда подвезти?

— До Зорастана. Там мои воины.

— Хорошо.

— Когда они уже пролетали над горами, разделяющими Зорастан и Светловодье, пленный, наконец, открыл глаза.

— Ну, что, сукин сын, — жизнерадостно сказал Соловей, — допрыгался? Теперь за всё по полной огребёшь.

Магистр пренебрежительно выпятил нижнюю губу и отвернулся от них.

— Смотрите, смотрите, — показал Хан куда-то влево. Все повернулись, но ничего особенного не увидели — горы как горы.

— Что? — недоумённо повернулся к нему Акела и тут заметил, что Магистра на ковре нет. Вот поганец!

— Да нет, — невозмутимо ответил Джура, — показалось.

— Что же тебе такое показалось? — иронически спросил Барс, тоже заметивший пропажу пленника.

— Показалось, что этот шакал летать умеет. Ошибся, понимаешь, забыл, что шакалы не орлы. Вы уж не серчайте на тёмного кочевника.

— Ну, опять начал своё «кеологи, траствуй», — усмехнулся Витязь, — кочевник, это не твои нукеры там шатры раскинули?

— Мои.

Ковёр мягко опустился на траву.

— Ну, бывай здоров, Джура-хан, — хлопнул его по плечу Акела, — удачи тебе.

— И вам удачи, — кивнул Хан, обнялся с Эриком, взял за руку Гульпан и пошёл в сторону шатров. Обернулся и крикнул: все русы могут приезжать сюда спокойно! Махнул рукой и зашагал дальше.

— Ладно, поехали, — позвал товарищей Соловей, — а тебя куда потом везти?

— Пока никуда, — отозвался Эрик, — наймусь пока в вашу дружину, а там посмотрим.

— А куда Борисыча? К Толстому?

— Викторыч, имей совесть. Когда он последний раз был дома? Мужику досталось по полной программе. Одни мослы торчат, морда — краше в гроб кладут. Пусть у Милёны под бочком маленько отогреется и отъестся. Видишь, он дрыхнет уже.

— Размечтались, — Акела открыл один глаз, — но идея насчёт Леоновки мне нравится.

Минут через десять, в розовой от восходящего солнца дымке подлетали к знакомым кедрам и соснам Леоновского леса.

— Василич, смотри, а что это за люди на опушке?

— Снизься, поглядим.

Ковёр нырнул и пошёл на бреющем. Разглядев стоящих, Соловей мягко приземлил его на поляну. Акела открыл глаза. Густая трава, с невзрачными на вид луговыми цветами, была покрыта крупными каплями росы. А перед ним стояли и с улыбкой смотрели Дорин, Берендей и Финогеныч с крохотной девчонкой на плечах. Не обращая внимания на прибывших, девочка пыталась напялить маленький веночек на косматую башку лешака. Пристроив свой шедевр, девочка подняла весёлые глазёнки. Золотистые прядки светились в лучах утреннего солнышка.

Встретившись с ней глазами неожиданно ощутил душевный покой. Неужто наконец дома?. На колючих лапах, на конце каждой иголочке висела крупная росинка и каждая переливалась и сияла, словно приветствовала вернувшегося. Обнявшись с друзьями, он глубоко вдохнул свежий хвойный дух. Вот и дома.

— Это ты Акела?

Он опустил глаза. Девчушка, которая сидела на плечах Финогеныча, стояла рядом.

— Я. А тебя как зовут?

— Найдёна. — задранная головёнка, блестящие от любопытства глазёнки.