Витязь. Владимир Храбрый

На ужин решили горячего не готовить - плотно поели на Рясско-Рановской засеке. Достали из мешка хлеб, наполнили миски квасом, накрошили лука, чеснока, сыру и подмороженного куриного вареного мяса, подлили конопляного масла - получилась отменная тюря. Для Пересвета тюрю сделали без курятины.

Дохлебывали, когда снова, но уже значительно ближе услышали волчий вой, протяжный, леденящий кровь.

- Словно хоронят кого-то, - вздохнул Бренк, и на его красивом лице обозначилась печаль…

Дружинники взялись за луки. Великий князь решительно сказал:

- Пока стрелы и ножи не понадобятся… Спите, я первый на караул заступлю.

Ему хотел возразить Серпуховской, но Дмитрий махнул рукой и, откинув полог юрты, вышел наружу. Костровой, молодой боярский сын, подбросил в огонь еловых лап, и пламя, разбросав поверху искры, метнулось в сторону, ярко освещая низину леса и усиливая наверху мрак его.

Лошади, почуявшие волков, жались в кучу, фыркали, испуганно переступая ногами, хрустя подмороженным снегом. Снова заухал, заплакал филин. Невдалеке послышался яростный треск сучьев, глухой удар о землю и кошачье ворчанье - видимо, рысь, бросившись на свою жертву, промахнулась и, ломая ветви, упала в снег.

У ночного леса свои законы: одни спят, другие бодрствуют…

Уже недалеко раздался волчий вой. Сквозь храп дружинников князь Владимир услышал, как свалился с ели огромный пласт снега, глухо ударившись оземь, а на освобожденной от тяжести лапе тонко зазвенели иглы.

Волки завыли снова. Громче зафыркали лошади. Серпуховской выглянул из юрты. Дмитрий Иванович только что подбросил хворосту, и освещенное ярким пламенем лицо его, сделавшись медно-красным и похожим на лицо китайского идола, было решительно и угрюмо.

И эта решительность и угрюмость остановили Владимира - он не посмел нарушить приказ великого князя и выйти наружу. Лишь пододвинул к себе лук, вытащил из-под пояса нож и положил рядом.

Волки сидели полукольцом неподалеку от костра, и, когда пламя вскидывалось кверху, хорошо были видны их оскаленные узкие морды, прямые уши и вздыбленная на загривках шерсть. Самый близкий от костра волк, лобастый, крупный вожак, упал на передние лапы и пополз, легко скользя по подмороженному снегу. За ним двинулись и другие.

Владимир откинул еще больше полог юрты и прицелился из лука в приближающуюся голову вожака. Лошади уже не фыркали и не топтались на месте, а с выпученными от страха глазами молча грызли друг друга, роняя на снег кровавую пену.

Дмитрий Иванович медленно нагнулся к огню, поджигая смолистую лапу, и когда вожак уже готов был прыгнуть, князь резко выпрямился, рывком, очутился рядом с оторопевшим зверем и ткнул горящей лапой в его морду… Тот взывал от боли, шлепнулся о наст, перекатился через голову и, поджав хвост, бросился наутек к лесу.

Великий князь выдернул из костра другую горящую лапу и кинулся с нею на других волков, но те, оставшись без вожака, раздумали нападать. Они тут же кинулись врассыпную, и вскоре их не стало слышно.

- Теперь не сунутся, - Дмитрий Иванович поднял иноческую одежду и, волоча её по снегу, подошел к юрте.

Владимир молча, в приливе нежности, обнял брата и, уступив ему свое место, вылез наружу, встал у костра поддерживать огонь…

Рано утром, лишь проступил меж деревьев светлый туманец, князь Дмитрий и Пересвет поехали искать ордынские перелазы. Но перед тем как ехать, Дмитрий Иванович сказал Серпуховскому:

- Нам надо на сторожу к Попову послать гонца с чертежом, на котором указать перелазы ордынцев. Ты их знаешь хорошо и по памяти изобразишь… Если где и ошибешься, то я, после поездки туда, подправлю… Далее прикажи начальнику сторожи собрать по весне смердов и закрыть перелазы на замок.

Вернулись к обеду. Дмитрий Иванович рассказал: - А ведь я оказался прав, говоря о том, чтобы по весне собрать смердов для работ на перелазах. Пусть копают новые рвы, наполняют водой, делают древесные заломы, насыпают валы и набивают острых кольев… На наше счастье, дубовые настилы на перелазах, сделанные еще Бату-ханом, совсем сгнили, но их новыми заменить ордынцам недолго, были бы пути через топи известны… А я думаю, они им на поле Рясском известны… Да, вот еще что, Владимир… У Мураевни мы интересные следы обнаружили: медвежий и человечий. Рядышком идут. И судя по тому, как их снежком присыпало, одновременно сделаны… Поехали мы по этим следам, и что же ты думаешь?! - к нашей стоянке вышли…

- Да ну?! Значит, медведь и человек возле нас были… А мы того не ведали… А далее-то куда следы ведут? - задал сразу несколько вопросов нетерпеливый Яков.

- Ведут обратно в Мураевню.

- Странно.

- Я вот тоже думаю: странно… А то, что он близко был от стоянки, а мы этого не знали, - плохо! В следующий раз накажу за ротозейство! - Владимир повернулся к старшему дружиннику: - Вели теперь дозоры и днем нести…

Утром на следующий день смотреть поле взяли Вренка и Якова; хотел поехать и заинтересовавшийся князь Владимир, но его остановил Дмитрий:

- Ты, брат, останься, чтобы закончить чертеж. А мы к вечеру должны возвернуться…