Виват, Романовы! Часть II

Павел (уютно свернувшись в кресле-качалке). Не бери в голову. В твои годы я так же не умел пить алкоголь. Несмотря на все старания моих нянек и т. д. Кстати, совет на будущее. Когда у тебя родится ребёнок, не макай его соску в ром. Многие используют это как верное средство, чтобы тот уснул, но у этого метода есть плохие последствия. Со временем ребёнок всё равно будет орать, только требуя ещё и рому…

Александр отползает от окна и без сил падает прямо на ковёр.

Александр. Простите, отец. Нехорошо было так напиваться при вас…

Павел. Говорю же, ерунда! (Оживляясь.) Вот у меня был точно такой же эпизод, только хуже.

Александр (изумлённо). Вас стошнило из окна? При бабушке?

Павел. Не совсем. То было окно замка короля Людовика XVI… в Париже.

Александр (прикладывая пустую бутылку ко лбу). Очевидно, сие произошло после бала у королевы Марии-Антуанетты.

Павел. Ну, я не очень помню, когда это произошло… Да и вообще этот эпизод вспоминать не люблю. А тебе необходимо научиться пить. Так сказал мне граф Григорий Орлов однажды, и это было самое мудрое, что он сказал за всю жизнь. Конечно, в начале было тяжело, я совершенно терял человеческий облик и т. д. Но с годами, освоив восточные техники контроля разума над телом и чувствами, я научился пить без последствий.

Александр (принимая сидячее положение и смотря на отца). Вы… владеете техниками контроля разума над чувствами? Вы?!

Павел. Ага.

Александр. Но почему вы никогда не применяли их в тех случаях, когда ваши порывы гнева обрушивались на несчастных случайных людей!

Павел. Ну… потому что я умею их использовать только в изменённом состоянии сознания. И потому что если я не буду орать, меня вообще никто не будет слушаться.

Александр. О боги, отец, но ведь люди – не собаки, чтобы заставлять их слушаться!

Павел

(вспоминая). Кстати! Насчёт собачек! У меня есть хорошая история… как раз по случаю… Когда я был ещё совсем юным, у меня была собака, я её любил… (Вздыхает.) Но однажды пьяный князь Потёмкин на неё упал и раздавил…

Александр. О боже-е-е-е-е…

Павел. Вот-вот, и у меня такая же реакция была, когда я увидел.

Перекрутка.

Глубокая ночь. Александр и Павел лежат на полу, положив под голову подушки, и смотрят в потолок, сконструированный под звёздное небо.

Александр. Знаете, отец, всё же хочу вам признаться… Пусть вы меня осудите, но…

Павел. Я знаю, что ты хочешь быть женщиной. Это невозможно. Просто смирись с этим.

Александр. Но почему я должен с этим мириться? Отказываться от мечты!

Павел. У нас у всех были свои мечты. Нужно уметь от них отказываться. Вот я в своё время пришёл к матушке и сказал: «Я хочу быть императором!» А она ответила: «Это невозможно. Ты ещё маленький, иди, учись». И я пошёл учиться. Выучился и пришёл с тем же вопросом. Она сказала: «Иди женись!» И я пошёл и женился. И моя жена умерла. Тогда я пошёл к императрице и сказал: «Отпустите меня на войну, дайте мне хоть погибнуть во благо отечества!» И она сказала: «Нет, иди лучше снова женись». И я пошёл и снова женился. И родился ты! (Показывает на него пальцем.) Неблагодарный!

Александр. Как всегда с вами… Начали за здравие, закончили за упокой. То есть что я плохой.

Павел. Ты не плохой.

Александр. Ну хорошо, я глупый…

Павел. Никогда не говорил, что ты глупый. Ты бестолковый. Избалованный и эгоистичный. Но ты – мой сын, а я люблю всех своих детей, несмотря на их пороки. И даже тех, кто пытался меня убить…

Александр. Вот опять вы об этом!

Павел (пихая его). Всё, иди к себе. Я спать буду.

Александр

(вставая с пола и слегка пошатываясь). Можно я буду приходить к вам за советами?

Павел. За советами – можно. А за «решите всё за меня» нельзя. Приходи, когда будет что-то серьёзное.

Александр. Хорошо. Спокойной ночи. Надеюсь, за время моего правления ничего серьёзного происходить не будет.

Собирается уходить. На пороге останавливается.

Александр. Отец… вы сказали – отказаться от мечты… Но ведь ваша мечта сбылась! Пусть не сразу, но вы стали императором!

Павел (сквозь сон). Для мечты… своё время… всему своё время.

Александр задумывается.

Павел засыпает.

Александр уходит.

Сцена 20