Виват, Романовы! Часть IV

Меттерних. В свою очередь, я не сумею выразить лучше моё личное впечатление, как сказав… (Улыбается.) Что характер Александра I представлял странную смесь мужественных качеств с женскими слабостями. То есть как бы чувствовалось в нём нечто от женщины… будь он женщиной, я бы конечно, понял, что именно…

Все. Ах!

Меттерних. Император Александр был, несомненно, умён, но ум его, тонкий и проницательный, был лишён глубины… Излюбленные идеи всегда одерживали верх в его мнении; он усваивал их по внезапному вдохновению и отдавался им крайне горячо. Подобные идеи приобретали быстро в его глазах значение системы; при его впечатлительности и необычайной подвижности мысли, системы, которые он схватывал, не сплачивались между собою, а вытесняли одна другую. Он был человеком своего слова, легко принимал на себя все обязательства, вытекающие из данного направления его мысли… Но так как его идеи, легко превращавшиеся в системы, постоянно подвергались изменению, то верность данному слову создавала для него затруднительные положения. При этом весьма ошибочно многие из современников Александра видели в нём страшного честолюбца. В его характере не было достаточной силы для настоящего честолюбия, и было довольно слабости, чтобы допустить тщеславие. Он обыкновенно действовал на основании убеждений, а если иногда и выказывал притязательность, то, по большей части, это касалось скорее мелких побед светского человека, чем серьёзных целей владыки громадной империи. С простыми вкусами, целомудренный по темпераменту…

Первый журналист(удивлённо). Что-что? Целомудренный? Откуда сие вам известно?

Меттерних (смутившись). Ну, э… Мария Антоновна… В общем, не о том.

Останавливается. Пьёт водичку.

Меттерних(пафосно). ДОЛГОЛЕТНЕЕ изучение нравственных свойств этого монарха и его политической деятельности привели меня к открытию того, что я назвал уже выше периодичностью его воззрения. Периодичность эта приблизительно имела пятилетнее течение. Я не могу точнее передать результата моих наблюдений. Император усваивал себе какую-нибудь идею и немедленно следовал её направлению. В продолжение двухлетнего срока идея эта находилась в состоянии роста и приобретала в его глазах значение системы. В течение третьего года он оставался верен избранной системе, привязывался к ней, слушал с истинным наслаждением сторонников и был недоступен какому бы то ни было соображению относительно достоинства этого воззрения или опасных его последствий. На четвёртый год начинала тревожить его уже оценка последствий. В пятый год наступала неопределённая смесь системы, близившейся к угасанию, с новой идеей, зарождавшейся в нём. Последняя идея нередко составляла диаметральную противоположность покидаемому воззрению. Монарх, политика которого так много помогла революционерам в его собственном государстве, нравственно и физически не выдержал борьбы. Император Александр умер от утомления жизнью!

Все аплодируют.

Меттерних (торжественно). Обманутый во всех своих расчётах, поставленный в необходимость наносить решительные удары известному классу своих подданных, введённых в заблуждение и сбитых с пути теми же самыми людьми и принципами, которые сам он долго поддерживал, – всё это сокрушало его душу, и события, омрачившие вступление на престол его преемника, являются доказательством тех горестей, которые отравляли последние минуты Александра. Беспристрастному историку нелегко будет составить правильное суждение о характере этого государя. Ум и сердце этого монарха отличались такими противоположными нравственными качествами, что известная сила характера, которою он обладал, была отнюдь недостаточной, чтобы держать в равновесии все его наклонности. Его образ мыслей был благороден, его слово свято, но наравне с этими качествами имелись и большие недостатки!

Все. Невероятно!

Меттерних. Александр существенно нуждался в опоре, его ум и сердце требовали совета и направления. Царствование Александра – не надо этого забывать! – совпало с эпохой, переполненной бесчисленными затруднениями для всех государей, и если этой участи подвергались все современники, то тем более подвергался им и Александр! Он был воспитан под эгидой известных тогда революционеров, сумевших удержать своё влияние и на молодого монарха. У Александра не было опытности, и, желая делать только добро, он сделал много зла. Он ошибался, а когда понял свои ошибки, это свело его в могилу. Его душу, испытавшую столько метаний, нельзя, конечно, назвать сильной – она была только мягкая и нежная… так давайте будем к нему снисходительнее, друзья!

Замолкает. Закрывает глаза. В зале тишина.

Второй журналист(поднимаетруку). Князь, а правда, что император Александр увёл у вас вашу любовницу, Вильгельмину Саган?

Меттерних(краснея). Разумеется, нет! Никто никого не уводил. Я сам попросил Александра заняться ею, так она осаждала меня своей любовью, а я женатый человек…