Византия. Христианская империя. Жизнь после смерти

Поскольку Константин постепенно оказался главным императором – он впоследствии расправился и с Лицинием, – то его политика уже означала нечто большее. Он говорит не просто о легализации, он говорит о том, что теперь это его религия, императорская, а значит, это религия двора, религия правящей элиты – и фактически Константин превращает христианство в такую «модную» веру.

Илья Попов, кандидат исторических наук, старший преподаватель ПСТГУ

При Константине Великом Церковь впервые получает особые полномочия в рамках римской государственной системы. Согласно его указу от 318 года как альтернатива обычному римскому суду учреждался суд церковный, и если обе стороны конфликта были согласны апеллировать к нему, тогда место магистратов занимали епископы. Они могли даже пересматривать какие-то решения других судебных коллегий и фиксировать свободный статус вольноотпущенников, то есть бывших рабов.

В этой связи можно вспомнить одну историю, которая как раз относится ко времени правления императора Константина. Город, где произошла эта история, ныне называется Демре; его древнее название – Миры Ликийские. Именно здесь осуществлял свое служение святитель Николай Мирликийский, которого иначе именуют Николай Чудотворец. Так вот, самое древнее предание о святителе Николае Чудотворце связывает его именно с одним очень важным судебным делом.

По преданию, Константин отправил своих полководцев, которых звали Непотиан, Урс и Ермилион, подавить очередной мятеж в Малой Азии. Там военачальники познакомились с епископом города Миры Николаем. На их глазах святитель спас от неправедного суда нескольких осужденных. Когда же воины вернулись в столицу, то сами были несправедливо обвинены в измене завистниками. Константин уже было приказал казнить их, но генералы вспомнили о мирликийском епископе и стали в молитве простить его помощи. В ту же ночь святой Николай явился во сне императору и потребовал освободить заключенных. Константин понял свою ошибку, раскаялся и наградил своих верных полководцев.

Святителя Николая почитали с древнейших времен, причем не только в Малой Азии, но и повсюду – в Италии, в Северной Африке, в континентальной Европе; даже нехристиане чтили его. Начиная с V века повсюду распространяется предание о его молитвах, о его чудесах. Это привело к тому. что в XI веке венецианские купцы приезжают в Миры Ликийские и фактически крадут мощи у местных жителей, так что сегодня в Демре остается только разбитый саркофаг.

То, что мы называем праздником «Перенесения честных мощей святителя Николая Чудотворца из Мир Ликийских в Бари», в простонародье Никола Вешний, – это не что иное, как воспоминание вот этого самого разбойного нападения венецианцев. Однако у этого грабежа было и мистическое объяснение. В то время считалось, что святыню нельзя перенести или украсть просто так. Если святой не попустит, ничего не получится, поэтому воровство мощей не воспринималось как преступление – скорее, как исполнение воли святого. Так что с точки зрения людей того времени, похитивших мощи, это было не воровство, а полноценное перенесение.

На самом деле мы не так много знаем о жизни святителя Николая. Его полное житие было составлено только в X веке, и именно оттуда все наши известные истории, повествования, рассказы. Но уже в XIX веке ученые выяснили, что в этом житии сочетаются биографии двух различных святых.

Первый святой – это непосредственно святитель Николай, архиепископ Мирликийский, который родился в ста километрах от древних Мир Ликийских, в городе Патары, и жил действительно в эпоху императора Константина Великого. А второй святой – это тоже святитель с именем Николай, но только Пинарский, который был уроженцем Ликии, но жил на двести лет позже, так что подлинных сведений о Николае Чудотворце у нас гораздо меньше, чем мы могли бы себе представить, и чуть ли не единственной историей, которая связана с реальным событием, является история об участии святителя Николая в заседании одной из сессий I Вселенского Собора.

Отношение Константина к христианству совершает настоящий переворот в жизни Церкви. Из бедных и гонимых общин, куда вступают только те, кто ради своей веры готов на страдания, епархии превращаются в богатых собственников с огромными доходами. Епископский сан становится не опасным подвигом, а престижной и статусной должностью с большими полномочиями. Эта внезапная перемена оборачивается внутрицерковной смутой.