Византийские исихастские тексты

Итак, мы меньше всего нуждаемся в свидетельствах, что пресущностная сущность Бога нетварна; и то, что она, хоть и сверхименная, называется божеством, согласно сказавшему: «Сущий и Бог — в каком-то смысле предпочтительные имена сущности»[1310], — всем очевидно и признается и нашими опровергателями. А то, что и сила, и энергия Бога нетварна и отлична от сущности, мы могли бы узнать вот из чего[1311]. Великий в божественном Дамаскин говорит в 59-й главе: «Если действие Владыки Христа едино, то оно будет или тварно, или нетварно, ибо нет действия, как и природы, средних между тем и этим. Итак, если оно тварно, то оно явит <лишь> сотворенную природу, а если нетварно, то будет признаком одной только несотворенной сущности. Ибо должно, чтобы природные [свойства]

непременно соответствовали природам, так как невозможно, чтобы существование получила неполная природа. А действие, согласное с природой, не относится к внешним [вещам], и ясно, что природе невозможно ни существовать, ни познаваться без соответствующего природе действия"[1312]. А в первом [слове] «Антирритик» Василий Великий [пишет]: «Если же Евномий вообще не видит ничего мысленного

(κατ᾿ ἐπίνοιαν), что не показалось бы величающим Бога человеческими именованиями, то он признаaет сущностью все, что подобным образом говорится о Боге. Ведь неужели не смешно говорить, что зиждительность [Бога] есть [Его] сущность, и промысл — сущность, и так же предведение, и попросту полагать сущностью всякую энергию? И если все это относится к одному обозначаемому, то совершенно необходимо именам означать взаимотождественное, как у многоименных [людей]

, когда Симоном и Петром и Кифой мы называем одного и того же [человека]. В таком случае, услышавший о неизменности Бога будет подведен к нерожденности, и услышавший о неделимости будет приведен к зиждительности. Что было бы нелепее такого слияния — отняв собственное значение у каждого слова, вводить законы, противоположные общему употреблению и учению Духа?"[1313]. А Афанасий Великий, прогоняя арианское безумие, говорит: «Отец и Сын делает[1314]

не по одному и другому промыслу, но по одной и той же сущностной деятельности божества»[1315]. Не ясно ли отсюда, что святые говорят и об отличии божественной энергии от сущности, и о её нетварности? Возвещение же, что и имя «божество» принадлежит не сущности, а энергии, мы слышим из многих, а точнее, из всех мест богодухновенного Писания. Однако и для этого пусть будут представлены три пришедших на память свидетеля. Итак, блаженный Анастасий с Синайской горы говорит: «Именование “Бог” <…> очевидно относится к действию, потому что указывает нам не саму сущность Бога (ибо ее невозможено знать), но имя “Бог” являет единственно созерцающую энергию Его»[1316]. А божественный Григорий Нисский пишет [в произведении] «К Авлавию»: «Имя “Бог” указывает на энергию, поскольку его этимология производится от “бежать повсюду”, или “видеть”, или “сжигать порочность”. Но поскольку одна и неизменная в Трёх названная энергия, одно и божество, и один Бог в трёх Ипостасях, потому что у нетварной Троицы невозможно найти имя, являющее Ее природу»[1317]. И снова он же: «[Слово] “Бог” являет действующего, а “божество” — действие. Но никакое из трёх [Лиц не есть] энергия, но, лучше, Каждое из Них — действующее»[1318].