Византийские исихастские тексты

«"Господь Бог твой», — говорит Дух Святый, — Господь един»[1441]. Такова именно забота у божества Духа — возводить ум к Единому премирному. И уж конечно, нельзя говорить, что [Дух] единое проповедует, а обращение и воззрение ума [к Нему] — отвергает[1442]. Ибо что Святый Дух говорит, тo хочет, что было бы и предметом мысли, а к тому, что составляет содержание мышления, — обращался бы и ум. Ибо при отсутствии обращения ума к предмету мысли и самое то, что он мог бы помыслить, отсутствует; и окажется по необходимости всуе произнесенной проповедь о Едином, и через то и вера. Если же это несообразно, то, следовательно, несообразно не размышлять о Едином уму, обращающемуся и простирающемуся к Нему.

Если прирождено причиненным созданиям[1443], в особенности разумным, простираться и обращать свой взор к причине [своего бытия], все же произошло от Бога как своей причины, от Которого и ум, а Бог есть верховное и простое Единое, то, следовательно, естественно уму, обращаясь к верховному и простому Единому как к своей причине, простираться и взирать на Него.

Если «все из Него, Им и к Нему»[1444], а ум есть также одно из всего, то, следовательно, из Него, и Им, даже ближе всего из Него, и именно Им существует самый ум вследствие богоподобия. Поэтому тем более должен ум взирать к Нему. Выражение же «к Нему

» значит, что должно взирать, обращаясь к явлению Единого премирного. Следовательно, ум должен взирать на Единое.

Из Единого происходит многое, и не из многого — Единое. Но, конечно, тварь есть многое; следовательно, тварь происходит, очевидно, из Единого. Но то Единое является, без сомнения, превыше твари, как Творец и Создатель; следовательно, тот, кто созерцает тварь как должно, по необходимости будет иметь завершение своего созерцания в Едином премирном именно потому, что в созданиях действительно есть очень много как бы отголосков причины, при помощи которых познаётся Тот, Кто промыслительно все произвел, как восхотел, художеством, мудростию, силою и благостию. Поэтому и Исаия говорит в Духе: «Воззрите на высоту очами вашими и видите, кто сотворил[1445] всё сие»

[1446]. «Всё сие» сказал он по множеству причинённых созданий, а «Кто» — возводя ум к Виновнику их, Который просто, по природе, есть Единое.

Собирается и тварь в единое, но сложное, многочастное и не безначальное, как сотворенное. Творящее же есть Едино, не только единое как создающее стройные соединения многого и различного в единое согласие и цель всего, но уже и несозданное как первоначальная причина. Ум, восходя последовательно, по необходимости придёт к чему-то Единому, начальному, устрояющему видимый порядок и рождение существ, гармонию и согласие в едином, или если не к этому, то дойдёт до бесконечного, что несообразно. Ибо все движимое и происходящее некогда не существовало, и не сущее получило начало, если же получило начало, то и движимо. Что следует рассматривать за двинувшее и приведшее в бытие? Этим и будет недвижное, поскольку оно есть движущее. Иначе что же такое движущее — неподвластное другому началу, раз оно безначально?[1447]

Если же оно неподвижно, то и непременяемо; если же оно таково, то оно также совершенно просто; а что-бы, будучи сложным[1448], оно не изменилось, то оно является нам непреложным. Ибо сложение есть начало несогласия, несогласие же есть начало расторжения, конец движения. Итак, именно там нет сложения, чтобы не было и несогласия, и нет несогласия, чтобы не было и расторжения, и нет расторжения, чтобы изменение и движение не появилось в непреложном и неподвижном — в движущем, [а] не в движимом, в ведущем к бытию, [а] не ставшем или становящемся[1449]. Итак, если оно непреложно и неподвижно, то по необходимости несложно и потому совершенно простое и нерасторжимо Единое премирное. Ум, простираясь к нему, становится решительно вне всего вследствие присущего ему взирания к прекрасному и стремления к сущему превыше всего, а еще более к тому, от кого все и к чему естественно простирается все. Когда это происходит соответственно, разумным образом, то ум бывает и вне страстей. Ибо, простираясь и бывая превыше даже прекрасного, ум никаким образом не стал бы останавливаться на срамоте страстей. «Посему «Тому одному послужишь»[1450] — очевидно, Единому[1451]«, — говорит священный Закон. Следовательно, должно простираться к Единому верховному, если мы хотим и исполнять Закон Божий, и оказаться превыше страстей.