Византийские исихастские тексты

Особая проблема заключается в том, что издателям Опровержений свт. Григория Паламы не удалось установить в дошедших сочинениях Григория Акиндина ни одной из множества приведённых Паламой цитат из сочинений оппонента. По мнению П. К. Христу, это объясняется тем, что Палама пользовался лишь эксцерптами и конспектами сочинений Акиндина, сделанными учениками Паламы в Верии[719]. В. Д. Фанургакис предположил со своей стороны, что Палама цитирует четыре несохранившихся произведения Акиндина: «Гомилия к Собору», «Λιβέλλος», «О благодати», «Об энергии в главах божественного Максима»[720]. Однако обе эти гипотезы не выдерживают критики. Как показал Х. Надаль Каньелас[721]

, в письме К Иоанну Гавру свт. Григорий Палама дословно цитирует Большое опровержение Акиндина, поскольку Гавра был в прямой переписке с Акиндином и сразу распознал бы неподлинные тексты. К этому доводу испанского учёного мы можем добавить ещё три наблюдения. Во-первых, глагол συνέχω во фразе Паламы: «Однако он разослал [своё] записанное учение в наше отсутствие от Фессалоник до Верии, откуда и посланы нам недавно [эти] нечестивые рукописи, собранные (συσχεθέντα) отличающимися разумностью и добродетелью тамошними [жителями]»[722], — вряд ли предполагает какие-то эксцерпты из сочинений Акиндина. Во-вторых, набор, а иногда и сама последовательность цитат из некоторых святоотеческих сочинений у свт. Григория Паламы совпадает с аналогичными цитатами у Григория Акиндина[723]

, чего не могло бы быть, если бы Палама не имел перед глазами подлинных сочинений Акиндина. В-третьих, против предположения П. К. Христу свидетельствует и следующая фраза свт. Григория Паламы[724]: «Кто, имеющий ум и это слышащий, просто возвещаемое и в обширных словах, хоть сколько-нибудь спокойно и с радостью стерпит и сможет не завопить изо всех сил против говорящих и пишущих такое?» — из которой следует непосредственное знакомство святителя с «обширными» сочинениями Акиндина. Что же касается гипотезы В. Д. Фанургакиса, то она едва ли может быть принята, ибо свт. Григорий Палама часто называет трактаты Акиндина по той центральной теме, рассмотрению которой они посвящены (напр.: «Об энергиях», «О благодати» и т. п.[725]), хотя сами трактаты в рукописях таковых названий не имеют. Следовательно, наличие отдельных названий сочинений Акиндина, встречающихся среди творений Паламы, ещё не говорит об утере таковых сочинений. Кроме того, наиболее полная из дошедших до нас рукописей сочинений Акиндина была составлена по настоянию духовной дочери Акиндина Ирины (Евлогии) Хумнены, имевшей благодаря своему положению полный доступ к сочинениям своего наставника. Таким образом, единственным возможным решением указанной проблемы остаётся предположение Х. Надаля Каньеласа о намеренном переложении и вольном пересказе «учителем безмолвия» сочинений своего оппонента. Оправданием свт. Григория Паламы могло бы служить то обстоятельство, что патриарх Иоанн Калека не позволил Григорию Акиндину высказывать собственные богословские мнения и аргументы, но повелел ограничиться святоотеческими творениями. По этой причине свт. Григорию Паламе, видимо, было нелегко выделить собственную аргументацию Акиндина, и он решил сам сделать выдержки, которые передавали бы мысль оппонента более концентрированно. Однако приходится признать, что эти выдержки едва ли передают в точности мысли Акиндина. Последний же вёл полемику более аккуратно и последовательно: в Большом опровержении он полемизировал с богословием Паламы, цитируя и разбирая святоотеческие творения, а в Малом опровержении —

почти дословно (с редкими сокращениями) цитируя Беседу православного с варлаамитом и критикуя позицию Паламы после каждой цитаты[726].

Две другие проблемы связаны со временем составления Опровержений и их первоначальной композицией.

По мнению П. К. Христу, свт. Григорий Палама взялся за составление Опровержений

в начале 1343 г.[727]. Однако в первой и второй главах второй книги Палама пишет о Соборе 1341 г. как о прошедшем в этом году или чуть более года назад[728]. Таким образом, главы 1–2 второй книги Опровержений писались на рубеже лета-осени 1342 г. По мнению Х. Надаля Каньеласа[729], Акиндин начал открыто писать не ранее июня 1342 г., и эта дата кажется нам более приемлемой, чем предлагаемая П. К. Христу[730] осень 1342 г. Следовательно, Палама получил сочинения Акиндина (несмотря на все предосторожности последнего) с относительно небольшой задержкой — всего лишь в один-два месяца.