Визитка злой волшебницы

В палате Инны он появился на следующий день. Она уже начала вставать с кровати, правда, небольшие экскурсии до окна или до туалета пока давались ей с большим трудом. Кружилась голова, от слабости подкашивались ноги, уши казались забитыми ватой, сквозь которую тем не менее проходил какой-то звон. Болело горло, расцарапанное трубкой от наркозного аппарата, под слоем бинтов невыносимо чесался зашитый подбородок.

Впервые в жизни Инне было невыносимо жалко себя. Вообще-то, будучи стойким оловянным солдатиком, она никогда себя не жалела, считая это занятие бесперспективным, а потому глупым. Среди подруг талантливая умница и красавица Полянская считалась оптимисткой, а потому чувство жалости к себе было для нее непривычным, новым и неожиданно сладким.

– Здравствуйте, потерпевшая! – раздавшийся от дверей голос Бунина оторвал ее от горестных мыслей о плохом самочувствии. – Заявление будем писать?

– Ваня, Ванечка, меня хотели убить! – жалобно выкрикнула Инна, бросаясь ему на шею. – На меня охотится кто-то страшный! Это уже третий раз! Но я не знаю, кому помешала.

– Что значит третий раз? – отстранив от себя зареванную Инну, строго спросил Бунин.

– Третье покушение. Помнишь, сначала меня чуть машина не сбила. Потом мне на голову ледяная глыба упала. В паре сантиметров пролетела. Я об этом тебе не рассказывала. А теперь вот это. Ванечка, ты ведь меня спасешь? Я не хочу умирать. У меня ребено-о-о-ок.

– Тише, тише… Ты еще жива вроде. Может, ты преувеличиваешь, и никто, как ты выразилась, страшный на тебя не охотится? Ты сама-то подумай, Перцева, ну кому ты нужна? Каюсь, мы с Меховым пару раз хотели тебя прибить, но это не мы, я тебя уверяю! А у старого эротомана Ваньки Лапина алиби, я проверял, – он ласково потрепал невольно улыбнувшуюся Инну по щеке. – Может, это и совпадение, ты раньше времени волну не гони. И машина та была случайной, и глыба льда сама упала, и это нападение заранее спланировано не было. Но… – тут Бунин назидательно поднял вверх указательный палец, – во-первых, ты мне все должна рассказывать, а не молчать, как про тот лед с крыши. Во-вторых, я обязательно все проверю и в обиду тебя не дам. Это ты запомни. А в-третьих, давай, вспоминай, где ты кому могла дорогу перейти, да еще настолько серьезно, чтобы тебя попытались убить.

– Вань, я уже целые сутки про это думаю! Нет никакого резона меня убивать. Как было написано в американских салунах: «Не стреляйте в пианиста, он играет, как умеет». Так вот, стрелять в журналиста нынче тоже не модно. Тем более что в политику я не лезу. Единственное уголовное дело, к которому я сейчас проявляю хоть какой-то интерес, – это убийство Карманова, да и то из-за Глебушки. Ты считаешь, что тут есть из-за чего меня убивать?

– Вот, вижу боевой характер Инессы Перцевой! – Иван рассмеялся. – Слезки высохли, глазки заблестели, рассуждалки пошли. Ты думай, Инна, думай. И я вместе с тобой думать буду. Вот все-таки что вы с твоими подругами за мегеры такие! Сначала одну от верной смерти спас, потом рядом со второй убийцу поймал, теперь ты со своими загадками… Нет от вас ни минуты покоя!

– Нет, Ванечка, – покорно согласилась Инна. – Как ни крути, а меньше чем за год и Алиса тебе жизнью оказалась обязана, и Наташка. Теперь у меня вся надежда тоже только на тебя.

– Ладно. Пока ты тут лечишься, тебе ничего не угрожает. Тут охрана, если и не как в Кремле, то похоже. Умеют же некоторые устраиваться, – он добродушно усмехнулся. – Зато и от твоей кипучей деятельности вреда меньше. Хоть тебе, хоть окружающим.

Иван ушел. Немного успокоившаяся Инна поспала, а затем стала с радостью принимать посетителей. Немного пристыженный Гоша принес жене красного вина, уверив ее, что лечащий врач благосклонно отнесся к такому способу восстановления кровопотери. Настена прижималась к ней, как к вернувшейся с фронта, и при этом вся раскраснелась от удовольствия, когда Инна похвалила ее за сообразительность в экстренной ситуации. Мама принесла домашних котлет, термос с бульоном, пирожков с палтусом и пятилитровую бутыль клюквенного морса. Алиса притащила огромный пакет мандаринов и привет от остальных подружек.

Одна Инна осталась только глубоким вечером. Свернувшись в уютный клубочек под совсем не похожим на больничное одеялом, она щелкала кнопками на пульте телевизора. Вникать в то, что показывали на экране, не хотелось. Читать тоже. Сон не шел, потому что днем Инна отлично выспалась. Мысли лениво перескакивали с одного на другое. Несмотря на данное Ивану обещание прикинуть, кому она могла прищемить хвост, думать абсолютно не хотелось.

Инну томило какое-то невыполненное дело, но она, как ни старалась, не могла вспомнить, какое именно.