Вкус греха. Долгое прощание

— Нет, дорогая, наоборот! — не повезло! — с раздражением ответила Вера. — Был бы у меня какой-нибудь нормальный мужик, я бы горя не знала! А так? И Мишка, и Витя мне не нужны, потому что они не такие!

— Зато ты узнала истинную страсть и любовь, — опять тихо сказала Леля, — это лается не каждой, дорогая.

— Оставим лирику! — все еще повышенным тоном сказала Вера. — Я так и не поняла, что же ты мне советуешь?

— Что я могу тебе советовать? Я бы побежала… Но это я. Тебе — не стоит, повторяю… О Митечке, — вот уж это точно! — говорить нельзя. Митя — человек чересчур эмоциональный, и начнется такое! А потом… Он, как всегда, быстро угаснет. И тогда я за тебя не ручаюсь! А просто переспать — можно… Только я долго бы не давалась. Пряталась. Пусть бы поискал. Хотя некогда ему это будет делать, — заметила Леля.

— Вот именно, — горячо поддержала Вера, — вот именно — некогда! А я не хочу валяться с ним в постели раз в три года, а потом оказываться в полном вакууме! Или все, или пусть ничего!

— Как хочешь, — ответила Леля, — или как судьба положит… Но о Митечке — ни слова.

Митя проснулся не рано и почувствовал, что выспался и со здоровьем все в порядке.

Нэля подала ему кофе в постель, смешливо сердито сказав, что вот, наверное, он нарочно прикинулся уставшим или заболевшим, чтобы за ним ухаживали… На что Митя притянул ее к себе и поцеловал.

День был дождливый, серый, но Митя неожиданно ощутил прелесть мира… И так же неожиданно решил, что не станет больше звонить Вере! Это его обрадовало, потому что она сидела в нем как заноза, как больной зуб, как… Нечто непрестанно мучающее и не дающее о себе забыть. А тут — ничего! Класс!

То есть утро в доме было безоблачным в отличие от мира за окном. Нэля велела ему пропылесосить квартиру, ему этого не хотелось, но он пообещал, а пока, оказалось, у него кончились сигареты.

Митя набросил старый плащ и вышел под дождь.

Промокнув сразу, он не почувствовал дискомфорта и медленно пошел домой, затягивая пребывание под дождем. Обогнув трамвай, вышел прямо к телефонной будке на углу их дома. И вдруг безумная, шальная мысль мелькнула и тут же превратилась в желание: позвонить Вере! Так, наобум. Поговорить, спросить, как она живет, и прав ли он, думая, что она вышла замуж и у нее ребенок.

Он набрал ее номер, и она взяла трубку.

Вера узнала его, а у него бешено забилось сердце. Как колокол. Он сказал:

— Я тебе звонил на телевидение.

— Я знаю, — ответила она, — мне передали. Наверное, увидел?

— Да. Но я все равно бы позвонил, как-нибудь да разыскал. Я был на твоей старой квартире…

Она помолчала, может быть, удивилась, что он и там побывал.

— Ну и как?

— Они давно потеряли бумажку с твоим номером… Мне ваша строгая дама дала твой телефон. Я поклялся ей, что я не телепоклонник, а истинный.

— Ты давно здесь? — спросила она.

Они были здесь уже неделю, но Митя этого сообщать Вере не собирался:

— Три дня, а что? Полагаешь, что я звоню тебе после месяца присутствия?

— Все возможно, — ответила она. Вообще она говорила холодно и спокойно, конечно, у нее есть причины говорить таким тоном, ведь прошло три года!

— Ты замужем? — задал наконец он самый мучающий его вопрос. Она ответила:

— Нет.

Все в нем вспыхнуло от внезапного счастья:

— Ты свободна сейчас? — спросил он.

— Да, — ответила она просто.

— Ты можешь встретиться со мной? Хочешь? — уточнил он.

— Могу.

— Сейчас? — Он дрожал, боясь, что она что-нибудь придумает и откажет.

— Но почему так срочно? Смотри, какой дождь… — чуть отказываясь, протянула она.

— Дождь? Разве это помеха? — усмехнулся он, — Сейчас. Хорошо?

— Ну, хорошо, давай сейчас, — откликнулась она тем же спокойным голосом. — Только на улицу я не выйду — у нас льет, как из ведра…

— Где это находится — «у вас»? — спросил он.

— На Чистых прудах… Приезжай ко мне, если уж так…

— Да, так, — ответил он.

Вера продиктовала адрес.

Выбежав из будки, он вспомнил, сколько у него денег в бумажнике? — достаточно! — и стал ловить такси.

Он не был похож на дипломата в отпуске — старый плащ, волосы, всегда ухоженные, висели мокрыми прядями, на ногах — кроссовки, взгляд безумный.

Митя поднялся на пятый этаж и дрожащей рукой позвонил в квартиру.

Вера открыла ему и рассмеялась.

— На кого ты похож!

Митя смутился. Он даже не пригладил волосы!

А Вера была великолепна. Волосы ее, тщательно расчесанные, свободно лежали по плечам. Лицо — молодое, свежее, спокойное.

Она стала подкрашиваться более интенсивно, и ей это шло.

И немного раздалась: плечи, грудь, бедра. Только талия осталась такой же тонкой.

Митя с немым восторгом Смотрел на нее.

Она ввела его чуть не за руку в квартиру и сказала:

— Снимай свое мокрое барахло.

Он снял плащ, причесался.

И через минуту перед ней стоял прежний Митя, только чуть постаревший, чуть погрузневший… Митя в начале излета. «…Как ужасно, что всем нам приходится стареть… — подумала Вера. — Это не идет никому, но Мите — особенно! Пока еще мало заметно, — пожалуй, только ее придирчивому неравнодушному глазу…»

— Идем, — сказал она, — я сегодня дома, и потому у меня есть обед…