Вкус крови. Десять историй о русских серийных убийцах

В один из вечеров он возвращался от друзей, когда вдруг его заметила компания подростков. На дворе стоял 1980-й год. Завидев подобную компанию, люди старались перейти на другую сторону улицы, но Василий не успел этого сделать. Кто-то подошел спросить закурить, остальные обступили его, а в следующую секунду он уже был на земле и прикрывал голову от ударов. Краем глаза он видел, что мимо периодически кто-то проходит, но никому и в голову не приходило что-то сделать и как-то помочь. Подростки избили его до полусмерти, ограбили и оставили валяться без сознания на улице.

Василию показалось, что он открыл глаза и увидел перед собой стоящего в задумчивости ребенка. Мальчика вдруг кто-то окликнул, и он убежал, а Василий снова потерял сознание. Никто так и не позвонил медикам. Кулик кое-как добрался до травмпункта и еще пару часов ждал, пока ему окажут помощь. Спасло то, что он в очередной раз потерял сознание уже на глазах у медиков. Кроме серьезной травмы головы, ушибов и трещин у него никаких повреждений не нашлось, поэтому уже через пару дней он выписался из больницы. Как ему казалось, уже другим человеком. Все чаще его посещали мысли о детях, все реже ему нравилось проводить время в компании девушек.

Василий частенько бывал у родителей. Мать, уверившись, что сын получит профессию, стала вдруг донимать его тем, что ему срочно нужно жениться. По ее мнению, это нужно было сделать до момента окончания института, а следовательно, на реализацию плана оставалось всего два года. Василий не испытывал ни малейшей необходимости в жене, но мать и слышать ничего не хотела.

Возвращаясь от родителей, Кулик заметил на детской площадке очаровательную девочку в фиолетовом платье с белыми вставками. Она совершенно как девочка с картин романтиков, сидела на качелях и грустно покачивалась взад и вперед. Василий, поддавшись порыву, подошел к ней и заговорил. Девочка живо включилась в разговор, а распрощались они на том, что встретятся здесь следующим вечером. Василий действительно стал приходить на площадку чуть ли не каждый день и подолгу болтать с ребенком. Спустя несколько месяцев Василий предложил девочке сходить посмотреть, как он обустроил чердак в доме родителей.

«Он спросил, где общежитие, я ответила, и он ушёл. Но вскоре вернулся и предложил дружить. Он не казался мне взрослым дядей. Был солидным, степенным, не спеша говорил и двигался. Как вежливая девочка, я отвечала на все его вопросы. Он просил не говорить родителям, что у нас будет тайная дружба. А дружить хотел в «штабе», в «тайном месте». Я ему показала наши детские штабы – один на дереве, второй на крыше под окнами соседей. Он ответил, что такие места несерьезны, и обещал поискать получше, а пока ищет, предложил переписываться, оставляя тайные послания в дупле дерева, как Дубровский»

(Из воспоминаний девочки)

Девочка отчего-то не решилась сразу пойти, и они договорились о встрече через пару дней. За это время мать ребенка обнаружила одно из писем ее «друга» и начала расспрашивать о нем девочку, ребенок не стал ничего скрывать. Женщина, услышав, что какой-то мужчина пригласил дочь на какой-то чердак, впала в бешенство, которое даже в милиции никто не мог усмирить. Пришлось возбуждать дело. Василия тогда несколько раз вызывали в отделение на допрос, но ничего предъявить ему не смогли: ну болтал он иногда с девочкой, это не преступление. Дознаватель тогда очень интересовался, почему у Василия нет ни жены, ни постоянной девушки. Василий решил, что для репутации все же лучше завести девушку, а потом мама ожидаемо начала изводить требованиями свадьбы. Пришлось жениться, детей завести, усесться в кабинет терапевта в поликлинике. Для вида… Это ведь все не по-настоящему, это так, чтобы все отвязались.

Он почувствовал, что жизнь утекает сквозь пальцы, когда отвез жену в роддом и впервые за долгое время остался наедине с собой. Это общество его испугало.