Вкус полыни

Мы подходим к реке и входим в неё, не снимая одежды. Отплыв несколько метров, я осознаю, что переплыть эту речку в одежде будет чрезвычайно трудно. Зная, что Раса плавает хуже меня, кричу ему:

– Раса, возвращайся назад, тебе не переплыть.

Но Раса молчит и яростно гребёт руками. С трудом доплываем с ним до середины реки.

– Давай не будем плыть против течения, иначе утонем, пусть лучше нас сносит, – кричу я ему, глотаю при этом воду и с трудом откашливаюсь.

Плыть становится всё труднее и труднее, руки и ноги деревенеют полностью. В голову лезет предательская мысль – утонем, не доплывём…

На наше счастье нас замечает рыбак, сидящий с удочкой на берегу, который, не раздумывая, входит в воду и вытаскивает нас на прибрежный песок, как мокрых котят, беспомощно барахтающихся в воде и готовых в любое мгновение уйти на дно реки.

Рыбак быстро разжигает костёр. Мы стягиваем с себя мокрую одежду и пытаемся выжать её своими окончательно ослабленными руками. Наш спаситель снимает с себя куртку и тельняшку и подаёт их нам.

– Наденьте эту одежду и садитесь ближе и костру!

Мы благодарим его и усаживаемся на бревно у костра.

– По какой причине сбежали из лагеря в самоход? – спрашивает он.

– У меня чечены убили отца, – отвечаю ему. Про свои намерения отомстить им я умалчиваю, так как с детства не приучен болтать языком лишнее.

– Не расстраивайся, парень, твой отец жив, он сейчас в больнице. Это я точно знаю, у меня там жена работает медсестрой.

На душе у меня сразу становится легче. Однако, несмотря на утешительную весть, полученную от рыбака, от мести чеченам, напавшим на моего отца, я не отказываюсь, и жду лишь, когда подсохнет моя одежда, чтобы начать их поиски. Одежда на удивление подсыхает быстро, также быстро закипает и вода в котелке для чая. Чай у рыбака с добавками лесных трав и листьев смородины. Такой всегда готовит мой отец, когда мы выезжаем с ним в поле, при этом листья душицы и жёлтые цветы зверобоя – обязательные его компоненты.

Рыбак достаёт из солдатского вещевого мешка кусок сала, ржаной хлеб, несколько солёных огурцов, режет всё это ножом на дне перевёрнутого ведра, на котором он сидел, и приглашает нас к импровизированному столу. Потом, словно спохватившись, снова ныряет в свой мешок и достаёт оттуда пол-литровую бутылку самогона, настоянного на кедровых орехах.

– Выпейте по одному глотку моей настойки, больше вам нельзя. Это для того чтобы вы не заболели.

– Фу, – морщусь я, проталкивая в себя эту противную жидкость, которая сразу же разливается теплом по всему телу.

У Расы получается немного лучше, ему весной прошлого года пришлось вкусить медицинский спирт, тогда он провалился в незамерзшую полынью на реке.

Рыбак, увидев наши кривые физиономии, раскатисто смеётся.

– Теперь вы точно не заболеете.

Распрощавшись со своим спасителем, до посёлка мы с Расой бежим «сломя голову», ибо алкоголь внёс в нашу кровь изрядную дозу адреналина. По дороге отыскиваем толстые палки и вооружаемся ими. Мы вновь заряжены на месть.

Центральная часть посёлка встречает нас пустынными улицами, на которых не видно ни единой живой души. Поиски чеченов на улицах посёлка остаются безрезультатными. У нас остаётся единственное место, где мы ещё не были – это районный сад. К нашему великому разочарованию, и он оказывается тоже безлюдным. Но вот наш взор неожиданно натыкается на силуэт мужчины, сидящего со спущенными штанами под раскидистым клёном у забора.

– Это точно чечен, – шепчет мне Раса.

– Гадить в саду может только чечен, – безоговорочно соглашаюсь с ним я.

– Смерть чеченам! Смерть чеченам! – громко скандируем мы свой боевой клич и набрасываемся на сидящего под деревом бедолагу, нанося ему остервенелые удары палками.

Выбранная нами жертва какое-то время находится в бездействии, но затем, грозно рыча в наш адрес проклятья, бросается в атаку. Уклонившись от очередного удара моей палки, мужчина успевает нанести мне сильную оплеуху, от которой я лечу на несколько метров в сторону. Однако развить успех ему не дают спавшие вниз штаны, и он кулем валится на землю, где сразу же получает порцию ударов палки от моего мужественного друга Расы.

– Я русский, русский я…, никакой я не чечен, – истошно вопит горемыка.

Мы убегаем из сада охваченные восторгом одержанной нами победы. Однако, спустя некоторое время, успокоившись, понимаем, что это мужик не был чеченом, он был просто русским засранцем. И мы возобновляем свои поиски.

Спустя час, Расу посещает гениальная идея – чечены живут в поселковой гостинице. Их нужно искать там. И мы идём к гостинице. Нам сразу везёт, в окнах угловой комнаты на первом этаже мы видим тех, кого так долго ищем. То, что это те самые чечены, у нас сомнений нет, на это указывают их лохматые, заросшие спины и чёрные бороды.

Мы долго рассуждаем как убить хотя бы одного из них, но, так и не находим решения. В итоге вооружаемся гранитными булыжниками и, дождавшись, когда в комнате гаснет свет, забрасываем их кровати камнями. Сквозь шум разбитого оконного стекла слышим их гортанный рёв.