Вкус вишнёвой лжи

Ложь 25. Ира

Долгий и изнурительный рабочий день в аниме-магазине не приносит ничего, кроме скуки и отвратительного настроения. К нам заглядывает мамаша и устраивает разнос из-за того, что мы продали ее сыну наклейки с персонажами из аниме «Блич». Видите ли, нельзя продавать детям подобные «гипнотические картинки, затуманивающие разум» и бла, бла, бла. Мальчишке, кстати, тринадцать лет, а на наклейках нет никакой цензуры и возрастного ограничения.

К несчастью, разбираться с недовольной клиенткой пришлось мне, потому что Гриша свалил на перекур в соседний магазин. Как чувствовал прямо. Объяснить женщине, что в аниме нет ничего криминального, у меня не получается, а товар все равно возврату не подлежит, так что меня полили изрядной волной дерьма и удалились восвояси.

Вот так продавай что-то детям, обязательно найдется сумасшедшая истеричка, решившая обвинить тебя во всех смертных грехах. Мне за всю жизнь хватило и Марины, которая только и делала, что тыкала в мою неряшливость, неопрятность, немощность и халявное проживание в ее квартире.

Кстати, о мачехе. Впервые в жизни от нее оказался хоть какой-то толк. С работой Марина не обманула: я связалась с ее, типа, подругой, которая устраивает благотворительное мероприятие, и та с радостью согласилась взять меня официанткой. Сказала, что Марина очень настойчиво рекомендовала мою персону, хвалила, что я трудолюбивая, аккуратная и честная девочка, как раз подрабатывающая в одной из кафешек. И у меня есть опыт в этой области! На что мачеха не пойдет, лишь бы получить желаемое. Конечно, выставку-то открыть хочется, а денег нет. А тут хоть какая-то взаимная выгода…

В общем, в эту субботу я должна буду прийти пораньше в зал, где будет проходить благотворительный вечер, чтобы помочь подготовить столы, напитки и закуски. Ничего сложного делать не придется, просто ходить мимо гостей и предлагать им выпить/перекусить. Идеальней работы и не найдешь. К тому же не каждый раз выпадает возможность побывать на закрытом мероприятии, пусть и в роли официантки.

Единственное, о чем я последнее время постоянно думаю, — деньги. Как бы, где бы что-нибудь подзаработать, чтобы перестать сводить концы с концами. И порой от всего этого становится чертовски грустно. В моем возрасте подростки развлекаются, ходят по клубам, вечеринкам, да просто сидят на шее у родителей и ни черта не делают. А я горбачусь на трех работах, чтобы оплатить лекарства бабушки, коммунальные услуги и еду. Пенсии и подачек отца не хватает, а мои деньги улетают так быстро, что глазом не успеваешь моргнуть.

Порой так хочется забыть обо всех проблемах и зажить на халяву у кого-нибудь на шее. Но увы. У меня нет прав жаловаться на свою судьбу. Ее ведь не выбирают, она сама показывает на тебя пальцем и приговаривает к вечному жалкому существованию. Ну, или кому как повезет.

Колокольчик звенит, и я устало поднимаю взгляд на посетителя, сдерживая жадный зевок, но, как только я вижу в дверях гостя, сонливость как рукой снимает.

Парень скептично осматривается, скользя взглядом по стеллажам, медленно, но уверенно, направляется в сторону прилавка. Посетителей за день мало, так что Гриша решает спохватиться и проявить инициативу.

— Вам чем-нибудь помочь? — приветливо улыбается напарник, излучая отвратительно-слащавую энергию.

Парень подходит к нам, осматривает Гришу с ног до головы, чуть прищуривается.

— Нет, — наконец говорит он.

А потом взгляд его синих пронзительных глаз устремляется прямо на меня, и все внутри неожиданно скручивается.

— Здорова, — парень шмыгает носом.

Я шумно вздыхаю, совершенно сбитая с толку. Сразу почему-то хочется вскочить на ноги, чтобы не чувствовать себя жалкой, а тем более не смотреть на Костю Назарова снизу вверх. Чувствую его превосходство, и это раздражает.

— Думала, что больше не увижу тебя, — замечаю я, подпирая голову рукой.

Костя кладет на прилавок книгу и прячет руки в карманах, сутулит плечи, чувствуя себя неловко.

— Решил отдать.

— Я же… — качаю головой, но договорить не дают.

— Это в знак извинений, — перебивает Назаров. Косится на Гришу таким устрашающим взглядом, что напарник тут же тушуется и исчезает в подсобке. — Мне она не сдалась. Не люблю читать.

Помедлив, беру в руки книжку и смотрю на нее. Рэй Брэдбери. «Из праха восставшие».

— Спасибо, — неуверенно бросаю, решив, что отделаться от подарка не получится. Раз Костя притащился ко мне на работу, чтобы вернуть книгу, то, если буду упрямиться, Брэдбери окажется в урне. При чем, чувствую, отправлю туда его именно я. — Как рана?

— Отлично, — кивает. — Заживает. Жить буду.

— Это хорошо.

Не знаю, о чем можно поговорить и стоит ли вообще заводить хоть какой-нибудь разговор. По сути, нет у нас с парнем ничего общего, кроме криминальных моментов. Да и порез больше не требует моего внимания, так что…

— Че это за место? — вдруг интересуется Назаров, подозрительно осматриваясь по сторонам. — Сатанистские штуки какие-то…

Я неожиданно смеюсь, и напряжение разом рушится и разлетается по полу, будто глыба льда.