Владимир Путин. 20 лет у власти

Теоретически нельзя исключить появление на нашей политической сцене такой альтернативы Путину, каким в конце 80-х оказался Ельцин для Горбачева. Но практически это крайне маловероятно. Во-первых, ситуация, к счастью, не та. Во-вторых, еще раз отмечу, что мало что в политике повторяется столь буквально на таком коротком историческом отрезке. В-третьих, «цветные революции», конечно, ныне вроде как в моде, но ведь Россия действительно уже пережила такую революцию как раз в конце 80-х — 91-м годах. И с какой стати у нас должен произойти этот исторический дубль?

Вернусь, однако, к иным причинам, по которым нам нужен Владимир Путин. Часть из них я по ходу рассуждений назвал ранее. Теперь перейду к остальным.

Явление политической философии

Глава России, особенно в условиях нынешнего времени, смутного не только социально и политически, но и идейно, должен обладать ясной и стройной политической философией. Идейно-политическая эклектика, характерная для наших известных политиков и наблюдавшаяся до сих пор в словах и делах и Путина, вроде бы наконец сменилась пусть пока абрисом, контуром, наброском такой политической философии, появившейся в последнем президентском Послании Федеральному Собранию.

Имя этого наброска философии — суверенная демократия в России. Ключевые понятия — не Православие, Державничество, Народность, как предсказывали многие из либеральных критиков Путина, а Свобода, Суверенность, Справедливость. Неплохо, хотя многое в этой формуле еще требует и прояснения, и разработки, и конкретизации.

Пока политическая философия Владимира Путина проговорена весьма тезисно, с пропусками некоторых существенных составляющих (случайно или специально сокрытыми), не до конца стратегически продумана, почти совершенно не проработана инструментально, но все-таки уже достаточно привлекательна и потенциально плодотворна.

В недрах президентской администрации на седьмом году правления Владимира Путина наконец-то родился не конъюнктурно-прагматический, а философско-политический текст. Значит, осмысление с нами происходящего и грядущего ощущается президентом не только как абстрактно-стратегическая, но уже и как неотложно злободневная миссия власти. Это — самоценно. Это — доказательство того, что Кремль вернулся к пониманию бесценной истины, что нет ничего более практичного, чем хорошая теория. Это — успех всех тех, кто не давал последние годы власти зациклиться на переделах собственности и абстрактных рассуждениях о величии России. Это — высшая политическая заявка на право продолжать свое лидерство в России.

И на эту заявку мы должны среагировать. То ли отвергнув ее — если есть лучшие проекты политической философии для России, если есть лучшие претенденты на руководство страной в рамках этой или другой, своей, но не менее привлекательной философии. То ли согласившись.

Выбор ведь за нами. Если, конечно, мы не попытаемся его избежать. По причине привычного недоверия ко всему, исходящему от власти. Из-за лени, апатии, усталости. И т. п.

Иначе выбор сделают за нас. Кто-то. Та же бюрократия. Возможно, сам Путин. А должно быть наоборот.

* * *

В первой части статьи я попытался обосновать несколько в общем-то простых умозаключений, некоторые из них, правда, не настолько банальны, чтобы совсем остаться незамеченными.

Первое. Несмотря на всем известные конституционные препятствия (сценарии обхода которых, впрочем, тоже хорошо известны и описаны), честнее, ответственнее и в конечном итоге демократичнее не проводить выборы из десятка заведомо слабых и не слишком популярных у нации кандидатов и не ждать, что операция «Наследник-2» (или «Преемник-2») будет столь же удачной, как и первая.

Второе. Президент Владимир Путин, несмотря на все возможные и во многом справедливые претензии к его правлению, — безусловно, успешный президент. И главное доказательство тому — сравнение результатов его правления с итогами пребывания у власти двух предыдущих руководителей страны.

Третье. Мы не имеем, в том числе и из-за весьма слабой публичности действий нашей власти, точного представления о причинах провалов и ошибок политики Путина. Достаточно очевидным, однако, представляется факт обусловленности, по крайней мере, некоторых действий или бездействия Путина теми ограничениями, которые сумели наложить на своего преемника, передавая ему власть, президент Ельцин и связанные с ним люди.

Четвертое. Полностью или в значительной мере освободившись от этих ограничений к началу второго срока своего правления, Владимир Путин в последнем президентском послании наконец-то сформулировал абрис своей политической философии, пока еще не слишком определенной и дающей лишь один, скорее охранительный, чем креативный принцип стратегии развития России, а именно принцип суверенной демократии, то есть права и намерения России строить свое будущее, исходя из обстоятельств и условий собственной истории.