Владимир Святой. Создатель русской цивилизации

«Речь» содержит и отдельные мотивы, восходящие к «отреченной», апокрифической литературе. Здесь, просеянные через сито византийской христианской ученой мысли, они никак не влияют на общий тон. Но в принципе апокрифы на Русь проникали и киевскими христианами читались. Ничего странного в этом нет. Молодому русскому христианству еще долго предстояло учиться. Следует помнить, что духовных лиц среди киевских русов быть не могло – за давним, со времен бегства так и не приступившего к делам Адальберта, отсутствием в Киеве епископа. Уже в XI веке Начальный летописец вслед за началом Символа веры как столь же истинное приводил другое, расширенное Исповедание, утверждая, будто Владимир получил его в Корсуни. И в этом Исповедании относительно лиц Троицы приводится уже откровенно еретическая формула «подобносущий», выдвинутая еретиками-арианами в IV веке против православного «единосущия». Текст действительно мог быть привезен из Корсуни (необязательно Владимиром) – только не от греков, а от крымских готов, еще в VIII веке ариан. То, что православный летописец вставил его в свой труд, а многие его православные же последователи (в том числе автор «Повести временных лет») спокойно воспроизводили, свидетельствует о довольно низком уровне богословской внимательности. Первые русские христиане (как и летописцы XI–XII вв.) не были ни давно сгинувшими арианами, ни, допустим, вполне осязаемыми тогда богомилами. Но, будучи в первые годы Владимира лишены постоянного духовного руководства, они черпали сведения о христианстве откуда могли, из любой привозной книги – не всегда из доброкачественной.

Возможно, впрочем, что «Речь философа» создана вообще не по этому случаю, а после его отъезда, к крещению Владимира. И совершенно ясно, что текст, дошедший до нас, не точно передает оригинал – ясно хотя бы из наличия двух редакций. Но общий план того, что должен был поведать Владимиру греческий посол, «Речь» отражает верно – поскольку действительно сжато и последовательно, в общем, согласно с Библией, излагает Священную историю.

Философ начал речь с Шестоднева, с сотворения Богом всего тварного мира. Он описал падение Сатаны и первородный грех первых людей. Он говорил о братоубийстве Каина, о грехах первых поколений и о грозном воздаянии Всемирного потопа. Он говорил о спасении Ноя в ковчеге и о Ноевом потомстве, о безумии Вавилонского столпотворения и о разделении языков. Поведал он о появлении идолопоклонства, об избрании праведного Авраама и о начале истории еврейского народа. Изложил он историю ветхозаветных патриархов до двенадцати сыновей Иакова, и Завета первых евреев с Богом. Рассказал о пророке Моисее, о десяти казнях, наведенных Господом на непокорный Египет, и об Исходе израильитян. О непокорстве народа Богу и его пророку и о чудесах во время странствий в Синайской пустыне. О кончине Моисея и о завоевании обетованной земли Палестины Иисусом Навиным. Рассказал и о первом отступничестве обретшего страну Израиля, о неверных раскаяниях и новых отпадениях, и о каре Божьей – нашествиях иноплеменников.

Философ говорил Владимиру о величии древнего Израильского царства времен Давида и Соломона. О том, как Бог избрал Давида на царство вместо неправедного Саула, как Давид пророчествовал о Боговоплощении, а Соломон построил Первый Храм, но под конец жизни отдался греху. Он говорил о распаде древнего царства на Израиль и Иудею, о новых отступничествах и идолопоклонстве, о пророках, обличавших соплеменников, и о гневе Божьем на отвергший пророков народ. Пророки, утверждал философ в согласии с христианским учением, ясно предсказывали отвержение прежнего богоизбранного народа и призвание на их место иных племен. Также предсказывали они и грядущее воплощение Божье.

«В какое время сбылось это все, и сбылось ли уже? – спросил Владимир. – Или это только еще наступит?» «Уже прежде сбылось все, – ответил философ, – когда Он воплотился». И он продолжил речь, переходя понемногу от Ветхого к Новому Завету. За отступничество древних евреев и их царей, поведал он, Бог предал их сперва на пленение в Вавилон. Затем, по возвращении, у них не было царей, а правили священники – до захвата власти иноплеменником Иродом. При нем и родился Христос.

Философ говорил о Благовещении, о непорочном зачатии Сына девой Марией, о Рождестве и поклонении волхвов. Говорил он об избиении вифлеемских младенцев Иродом, о бегстве Святого семейства в Египет и о возвращении его в Назарет по смерти гонителя. Он говорил о целительных чудесах Иисуса, о крещении в водах Иордана от Иоанна Крестителя, о Богоявлении и о проповеди Нового Завета. Поведал он об последнем приходе в Иерусалим, о взятии Иисуса под стражу, о суде Понтия Пилата и о понуждении его иерусалимскими книжниками. Он рассказал о распятии на Голгофе, о Воскресении на третий день, о явлении Господа ученикам, и о последней встрече по Вознесении. «И когда истекло пятьдесят дней, сошел Дух Святой на апостолов. И, приняв обетование Святого Духа, разошлись по вселенной, уча и крестя водою».