Владимир Высоцкий - Суперагент КГБ

Если бы у меня не было профессиональной подготовки, я бы прошел мимо Высоцкого, но я не могу пройти мимо, потому что вижу — он свой, он учился там же, где я и тому же, что и я. Его актерское мастерство здесь ни при чем — есть много классных актеров-мужчин, но я прохожу мимо, они не в моей профессии, если можно так выразиться…».

Обратим внимание, что в тот момент, когда полиция уже вовсю действовала в квартире Галича, Высоцкий давал концерт. И в самом его конце к нему из зала пришла записка, в которой сообщалось, что несколько часов назад скончался Галич. Видимо, человек, который ее написал, надеялся, что Высоцкий каким-то образом выскажет свое соболезнование по адресу покойного. Но Высоцкий ничего не сказал и молча спрятал записку.

Отыграв концерты, Высоцкий сорвался в «пике», чтобы заглушить в себе мысли о смерти Галича. Именно тогда и произошел тот знаменитый скандал «с черным пистолетом»: когда они с Шемякиным устроили дебош в ресторане «Распутин», причем Шемякин устроил пальбу из пистолета в потолок. Потом Высоцкий опишет этот загул в песне «Французские бесы».

Наверняка этот скандальный загул Высоцкого в те же дни стал достоянием советских верхов. Оперативная информация о нем должна была дойти туда как по дипломатическим каналам, так и чекистским. Ведь Высоцкий, оформляя себе визу, должен был подписывать специальный документ, где значилось: «Обязуюсь соблюдать правила поведения советского человека за границей». Ничего себе соблюдение: сразу после гастролей советского театра во Франции его ведущий актер участвует в пьяном дебоше со стрельбой (!) в одном из ресторанов французской столицы! Короче, эта “аморалка” тянула как минимум на то, чтобы лишить Высоцкого права выезда за границу хотя бы временно, а максимум — вообще сделать его невыездным. И что же, лишили? Как пел сам Высоцкий в своей песне, написанной по следам этого дебоша (а может быть, и не только дебоша):

Я где-то точно — наследил, —Последствия предвижу…

Но последствий не было. Понимая, что этот срыв был связан с непростым психологическим состоянием Высоцкого, связанным с его агентурной деятельностью, кураторы Высоцкого закрыли на это глаза. И даже более.

№ 42 (442), 15 октября 2013

Татьяна НИКУЛЕНКО

«Бульвар Гордона»

Дочь Александра ГАЛИЧА актриса Алена ГАЛИЧ-АРХАНГЕЛЬСКАЯ: «В гибель папы от несчастного случая я никогда не верила. В день смерти его посетил Высоцкий, а когда дверь, выпуская гостя, открылась, в квартиру вошли двое…»

— Летом 1976 года я последний раз говорила с ним по телефону. А осенью в наш почтовый ящик бросили письмо без обратного адреса и штемпеля — оно сейчас хранится в Музее Андрея Дмитриевича Сахарова. Там была одна фраза, выложенная вырезанными из газет буквами: «Вашего сына Александра хотят убить». Бабушка очень разнервничалась, но я ей сказала, что это чья-то злая шутка. А Владимир Семенович [Высоцкий — М. К.] ревниво относился к успеху отца. Ситуацию усугубляло то, что их постоянно сравнивали и оценки зачастую были не в пользу Высоцкого»

«ВОТ УЖЕ 35 ЛЕТ Я ДОКАЗЫВАЮ, ЧТО ПАПУ УБИЛИ»

— Известно, что 15 декабря 1977 года Александр Аркадьевич, возвращаясь из парижского корпункта радио «Свобода», зашел в магазин и купил радиоантенну («Плохо прослушивалась Москва»), Накануне ему привезли стереокомбайн «Грюндиг»: магнитофон, телевизор и радиоприемник. Люди, которые доставили коробки, сказали, что от фирмы придет мастер и все подключит, но Галич не захотел его дожидаться. «Ты не представляешь, какую музыку услышишь» — это были его последние слова, обращенные к жене, которая собиралась в магазин за сигаретами. Вернувшись через 15 минут, Ангелина Николаевна увидела мужа лежащим на полу с зажатой в кулаке антенной.

— По официальной версии, произошел несчастный случай, но я в это не верю и вот уже 35 лет доказываю, что папу убили. Как? Например, перебросили высокое напряжение к антенне: улица Маниль, где он жил, очень узенькая, в ширину машины, — там это сделать несложно. Мне говорят: Галич ничего не смыслил в технике, потому вставил штекер антенны не в антенное гнездо, а в отверстие в задней стенке аппаратуры, коснувшись цепей высокого напряжения. А когда от удара током он упал, сжимая рукой усы антенны и упершись ногами в батарею, замкнув таким образом цепь, его слабое сердце не выдержало… Но я-то знаю, что у нас дома, в Москве, всегда была отличная радиоаппаратура, и отец с удовольствием в ней копался: собирал ее, разбирал. Он сам подключал внешнюю антенну к радиоле «Ригонда», по которой слушал Би-би-си и «Голос Америки». Не забывайте, что в Париже невысокое бытовое напряжение — всего 127 вольт. На одном из вечеров памяти отца ко мне подошел профессор мединститута Маслов. Он считает, что такой ток не мог убить («тряхнуло бы немножко, и все»), а тем более — оставить обугленные полоски на руках.

— Вы пытались провести собственное расследование?