Владивосток-3000

Обвалом начинается дождь. Пришелец смотрит в окно. На нем растекаются и стремительно уползают назад прозрачные капли Наверное, он плохо спал ночью — может быть, нервничал. Его укачивает, убаюкивает. Комфортный «ниссан-цедрик» — лучшее средство для сна.

…Пришелец открывает глаза. Он, видимо, задремал. Он не понимает, где находится: слева от машины почему-то море. Наконец он соображает, что такси едет в обратном направлении, по горностаевской дороге назад в город.

— Старина, куда мы едем? — он волнуется.

— В город, куда еще. В аэропорт ты сейчас не попадешь. Дорогу размыло. Тайфун, не видишь, что ли. Или ты заснул?

Вокруг действительно тайфун. Ветер, потоки воды, смешанной с грязью и камнями, шум деревьев. «Цедрик» скользит в поворотах на водной подушке, аквапланирует, рискуя уйти в кювет, но водитель знает свое дело.

«Цедрик» возвращается в город, Пришелец направляется домой. Возле стадиона «Динамо» — традиционная судоходная лужа, в которую «цедрик» отважно плюхается. Вода ползет по капоту к стеклу, на котором дворники уже не справляются с потоком, двигатель ревет, но вот под колесами снова относительно твердая поверхность. Центр, «Версаль», кинотеатр «Океан», Набережная, поворот на Бестужева, Верхнепортовая…

Влад дома. Он раздет, сушит одежду. Ищет в шкафу сухие вещи. Раздается стук в дверь. Влад подходит к двери и говорит:

— Открыто!

За порогом — Каплей.

— Че, как ты? Поехали. Мне нужно тебе еще многое рассказать.

— Сейчас, только сухие вещи найду.

— В смысле?

— Да я с утра тут… погулял, блин. Попал под тайфун, промок, как…

— Какой тайфун?

— Ну как? — Пришелец подходит к окну, отодвигает занавеску.

— Нет никакого тайфуна и не было, — уверенно говорит Каплей.

За окном и правда солнечно и сухо. Даже луж не видно. Ездят машины, ходят люди, летают птицы — щебечущие воробьи и мяукающие чайки.

— А куда ты ходил? Я думал, у тебя тут адмиральский час. Ну-ка давай рассказывай, — говорит Каплей. — Давай-давай.

Пришелец молча смотрит на него.

Часть вторая

Штирлиц

1

На открытой веранде ресторана «Четыре румба» немноголюдно. У перил стоит Каплей — вышел подышать. Его нового товарища-Пришельца не видно — тот отошел куда-то еще. У ступенек, ведущих на веранду с улицы, трется паренек непрезентабельного и, в общем, довольно даже подозрительного вида. Каплей расслабленно навалился на перила — он уже не очень трезв. Паренек, поглядывая на него, поднимается на веранду. Начинается марсианский владивостокский закат. Грейпфрут солнца уже снижается к синим сопкам на противоположном, западном берегу Амурского залива.

Ресторан расположен почти на вершине сопки Орлиное гнездо, откуда видно не только море, окружающее город со всех его трех сторон, но и близлежащие острова. У него четыре отдельных входа, так что можно войти с одной стороны, а выйти с любой другой. Эти четыре ресторана в одном — давняя идея местного предпринимателя А., решившего открыть заведение не столько кулинарного, сколько культурологического профиля. В первом из ресторанных залов все выдержано в морском стиле: раковины и кораллы, рыбы и аквариумы на стенах, официанты в тельняшках, соответствующие репертуар музыкантов и меню. Второй зал посвящен армии: камуфляж, оружие, перловка, военные марши и слезливые дембельские песни. Периодически вбегает какой-то офицер и кричит преувеличенно диким голосом: «Рота, закончить прием пищи! Встать, выходить на плац строиться!». В третьем зале создана геологическая атмосфера: сверкающие кристаллы, уголь из забоя, костер, гитара, рюкзаки, дичь и обязательная тушенка с рисом. Четвертый зал — восточный. В нем воссоздана атмосфера КВЖД — Китайско-Восточной железной дороги, построенной Российской империей на рубеже XIX и ХХ веков для связи Читы с Владивостоком и Порт-Артуром. Музыкальное и гастрономическое меню здесь представляет собой причудливую смесь из европейского и азиатского, свойственную Владивостоку-3000.

Ресторан «Четыре румба» — гордость Владивостока. Каплей привел сюда Влада, продолжая адаптировать его к городу. Они выбрали морской зал и заказали на первое уху из пиленгаса (местной летающей рыбы, западные родственники которой известны как кефаль — та самая, из шаланды Кости-моряка), а на второе — какую-то фирменную солянку с морепродуктами и что-то еще в том же духе. Каплей спросил у метрдотеля в капитанском кителе и серебристом чешуйчатом галстуке-селедке японского виски «сантори», а Влад попросил еще китайского циндаосского пива, объяснив: «Чтобы лучше торкнуло».