Владивосток-3000

И все-таки подполковник прибыл сюда, в этот Владивосток-3000. Нужно было понять, чем грозит «большой России» создание на Дальнем Востоке Тихоокеанского союза с единой валютой, по сравнению с которым Евросоюз с его евро мог показаться детской игрой. Сверхзадачей пославших Максимова было именно возвращение Тихоокеанской республики в состав России, и подполковник не просто выполнял приказ, но искренне разделял веру в справедливость этой сверхзадачи. В лоб, конечно, действовать было нельзя. Сначала нужно было прощупать противника, выявить обязательную «пятую колонну», найти болевые точки, которые есть у каждой, даже самой могущественной державы. Государства, как показывает история, разрушаются гораздо легче, чем это кажется. И теперь Максимов тщательно собирал информацию, скрупулезно сопоставлял все имеющиеся данные, анализировал, моделируя самые различные возможные варианты развития событий…

— Но ты же можешь переехать сюда, — говорит Ольга.

Максимов смотрит на стройные мачты яхт, едва видимые за горящими на парапете Спортивной гавани фонарями.

— Ты же знаешь, Оль. У меня там — семья и вообще… Знаешь, чувствую себя как какой-то Штирлиц.

— Почему Штирлиц? Ты ведешь двойную жизнь?

— Нет, я не в том смысле… Я когда-то читал книжку «Пароль не нужен» о приключениях молодого советского разведчика Штирлица. Он тогда еще не был Штирлицем — носил фамилию Владимиров и взял себе оперативный псевдоним Исаев. В 1921 или 1922 году, не помню точно, он попал во Владивосток с заданием от самого «железного Феликса» — Дзержинского — внедриться в белогвардейскую верхушку города.

— И как, внедрился?

Пара заходит на полуразбитый пирс, где находится несколько фигур — рыбаков. Что-то они ловят ночью, может быть, кальмаров или креветок. Светят мощным фонарем на воду. Один из рыбаков руками «семафорит» что-то другому, находящемуся на противоположном конце пирса.

— Внедрился… — глухо отвечает Максимов. — Нашел здесь свою любовь — Сашеньку, а потом ему поступило новое задание — с последним пароходом уходить с белыми из Владивостока в эмиграцию. В составе флотилии адмирала Старка. В Китай, а потом в Европу… И вот он стоял на корме отваливающего парохода — был дикий гвалт, все спешили залезть на этот пароход, боялись, что не хватит мест, а во Владивосток уже входили с севера части Народно-революционной армии, в лицо Исаеву бил горький соленый ветер, вызывая слезы, началась дикая давка, суета, переполох… А он стоял на корме и смотрел на Сашеньку — она оставалась в городе, провожала его, стояла на причале… Наверное, плакала, не помню. В следующий раз Исаев увидел ее, кажется, четверть века спустя. Да и то — что это была за встреча, в кафе «Элефант» на несколько минут, когда нельзя даже поговорить, а только посмотреть друг на друга…

Максимов обреченно смотрит себе под ноги.

— Грустная история. И… у тебя такой тревожный голос, ты не замечал этого? Но ты себя не программируй. Бывают истории со счастливым концом! — говорит Ольга и целует Максимова.

Они стоят обнявшись. Наконец Максимов отрывается, долго смотрит на Ольгу и спрашивает:

— Слушай, а что все-таки за штука этот ваш знаменитый гребешок? Твой отец мне об этом не расскажет, он же специалист? Мне это страшно интересно.

Ольга меняется в лице. Высвобождается из объятий подполковника и отстраняется.

— Никогда не задавай мне таких вопросов, — наконец говорит она строго и даже надменно. — Я хочу домой.

— Хорошо, — покорно отвечает Максимов и лезет в карман за сигаретами. Но Ольга его одергивает:

— И не кури при мне! Знаешь, у нас вообще курить не принято.

— Ты серьезно, что ли?

— Серьезно!

Подполковник, проводив Ольгу, идет к себе. Ему лень ловить такси, есть настроение пройтись пешком, тем более что тихо и тепло, а ночью во Владивостоке-3000 совершенно безопасно — так же безопасно, как в Токио или Сеуле.

«Вот так бы и жил тут, — не торопясь думает Максимов, идя по ночной Светланской. — Занимался бы… Да хоть тем же самым гребешком и занимался. Интереснейшая штука на самом деле. Работал бы на морской ферме, изучал разных моллюсков да трепангов… Или нет, служил бы на корабле. На эсминце. Или большом противолодочном, еще лучше».

В руке Максимова тлеет красным огоньком сигарета, отличающая его от местных жителей. Подполковник серьезен и грустен. Он идет и мечтает, хотя раньше всегда запрещал себе мечтать, считая это занятие достойным лишь женщин и малолетних детей.

3

Утро.

Максимов курит по своему обыкновению на балконе 73-го дома по улице Светланской с задумчивым и, возможно, даже грустноватым видом. Заметив косой взгляд той же самой пожилой соседки с соседнего балкона, поспешно гасит бычок и скрывается в комнате. Наливает чай и берет из картонной коробки конфету.