Владивосток – Порт-Артур

– Иными словами, он хочет сколотить свой Тройственный союз?

– В перспективе – очевидно. Причем мы с франками должны будем обложить тебя на суше, а его флот, в итоге, дожмет Германию морской блокадой. Но не факт, что тройственный. Скорее всего, его договор с янки, подписанный покойным ныне Паунсфотом, имеет характер тайного пакта против нас.

– И ты?

– Я ответил, что если бы не формальный союз Токио с Лондоном, японцы никогда не рискнули бы на подлость, которую учинили. Но раз уж дерзнули поднять оружие против России, то пока мы не видим смысла в переговорах о мире с ними. Мы еще только начинаем воевать. А по поводу предложения об альянсе на будущее, естественно, я ответил, что все это крайне интересно, заманчиво и нужно поручить отработку деталей лучшим дипломатам. Что заключение его станет для нас первым приоритетом. Но по окончании войны на востоке. Короче, дал дядюшке понять, что теоретически мы весьма заинтересовались британским предложением. После чего стал готовиться к нашей сегодняшней встрече. А что я должен был ответить? Что, мол, нет? Что мы на это пойти не можем? И через два месяца получить его Средиземноморский флот в Гонконге?

– Хочешь выиграть время?

– Естественно. Для нас с тобой.

– Ты думаешь, что эти игры дядюшки могут привести нас к общеевропейской войне?

– Я думаю, что мы обязаны к ней готовиться. Поскольку кроме определенных кругов в Лондоне того же самого жаждут и некоторые деятели в Нью-Йорке и Вашингтоне. И в Париже, понятно… Или ты думаешь, что только англичане считают Германию самым опасным конкурентом и жаждут ее падения?

Насчет показного миролюбия янки после испанского эпизода не стоит обольщаться. И разве Рузвельт не стращал тебя на случай вступления Германии в дело против Японии на моей стороне? Рассчитывать на немецкую колонию там тебе тоже не стоит. Если дело дойдет до открытого столкновения, решать будут не они. И не твой друг Тео, сумевший даже твоего брата Генриха очаровать.

Да, у этого субъекта бульдожья хватка и стальная мошонка. Но думать, что в Штатах главные решения принимает один человек, – опаснейшее заблуждение. Главное тут то, что интересы американского капитала сегодня уже не находятся в предельно жестком конфликте с капиталом английским, в отличие от твоего. И на будущее только немцы могут быть им опасными конкурентами, особенно в случае всемирного торжества «открытых дверей».

На Уолл-стрит все это прекрасно понимают. А твои бизнесмены продолжают тем временем вкладываться в американскую экономику! Разве они не догадываются, что сами собственными руками пилят сук, на котором сидят? Вместе с тобой, кстати… И хотя ничего иного кроме мира нам, нашим, да и всем прочим народам лично я не желал и не желаю, увы, Si vis pacem, para bellum[6]. Так что ты хотел мне показать? Пока мы оба еще все вполне понимаем…

– Вот, Ники. Прочти это. Я хотел бы предложить тебе скрепить наши договоренности формальным документом, который можно положить в основу наших будущих планов.

С этими словами Вильгельм извлек из кармана слегка помятый листок гербовой бумаги и протянул царю. Николай внимательно углубился в чтение. И хотя очередное потрясение было велико, на его лице не дрогнул ни один мускул. В конце концов, этого следовало ожидать. Перед ним лежал текст, общие идеи и отдельные тезисы которого ему изложил Банщиков, рассказывая о грустной истории Бьеркского договора.

«Кузен не желает знать, что за союз с нами надо платить справедливую цену? Ну, так мы ее тебе озвучим…»

– Вилли, я не смогу подписать такое…

– Но почему? Мы же вполне поняли друг друга. Или я ошибся?

– Нет. Во мне ты не ошибся. Но в этом документе есть ряд моментов… Они, скорее, принесут нам больше проблем, нежели пользы. И, кроме того, это ограничение срока его действия… Мне вообще не хочется обдумывать и тем более заключать краткосрочные договоры. Или ты мне не доверяешь?

– Что ты, Ники! Причем здесь…

– При том, что тогда, друг мой, срок действия нашего формального договора нужно сделать как минимум в пять лет. А лучше – в семь или десять. Мы должны действовать в стабильных условиях. Кроме того, конвенция между нами должна учитывать и различные возмущающие обстоятельства. Например, недавно я получил вполне достоверную информацию о готовящемся на меня покушении. Кстати, гнезда эти так называемые социалисты-революционеры свили в Лондоне и Париже. Кроме того, вот этот пункт… про ограничение зоны действия договора Европой. Вилли, если ты хочешь, чтобы я имел возможность поддержать тебя всеми силами там, где это действительно сразу ударит по Британии, то это Азия. Скажи, ты ведь сам дописал этот пункт? В черновике Бюлова его не было?

– Но… откуда ты знаешь?!

– Я просто подумал, что старина Бернгард, пекущийся об интересах Германии, как наседка о своих яйцах, этого написать не смог бы.

– То есть… я о них не пекусь?! Ну, дорогой кузен, должен признать, что ты сразил меня наповал. Похоже, что ты больше германский император, чем я!