Владыка мира

– Да, – вмешалась Гульбадан, – дважды я пересекала линию боевых действий, чтобы ходатайствовать перед твоими дядьями после того, как они взяли тебя в плен… Я рисковала своей жизнью, как всякий могольский воин, и нисколько не жалею об этом.

– Вы должны быть рады, что те времена прошли… что мы больше не кочевники без отечества. Я – могущественный правитель, падишах. Для меня дело чести – освободить вас от повседневных забот и дать вам роскошь и защиту, которая подобает вашему полу и положению.

– Моему положению? Я – ханым, – сказала Гульбадан, вздернув подбородок, – потомок Чингисхана, которого назвали Воином Океанов, потому что его земли когда-то простирались от моря до моря. Его кровь, а также кровь Тимура течет в моих жилах и дает мне силу. Мне кажется, ты забыл об этом, Акбар. – В ее голосе, обычно нежном, сейчас сквозила жесткость.

– Я знаю то, что вам обеим пришлось вынести, потому что мне часто доводилось слышать ваши рассказы, – как вы бежали через покрытые льдом горы и вздымающиеся пустыни, как чуть не умерли от голода… Я признаю и чту вашу смелость, но я думал, что вы больше не желаете подвергаться возможным опасностям.

– Почему ты не спросил сначала нас, чего мы хотим или что будет хорошо для нас? Предполагал, что знаешь наверняка? Мы хотим, чтобы ты обращался с нами как со взрослыми, которые способны думать своей головой, – мы не дети, чтобы нас баловали и развлекали безделицами. Не все мы желаем походить на твоих наложниц, послушных, изнеженных и нетребовательных. У нас есть собственная жизнь, – ответила Хамида.

Встав, она подошла к сыну и положила руки ему на плечи.

– Вчера я хотела навестить подругу – жену одного из твоих военачальников, который живет около западных ворот. Я отправилась с несколькими слугами из своего дворца, но когда дошла до ворот, ведущих из гарема, стража сказала мне, что я не могу выйти… что только хаваджасара может разрешить открыть ворота. Если ты думаешь, что это сделано для нашей пользы и для нашей безопасности и защиты, то ты сильно ошибаешься. Невыносимо терпеть такие ограничения. Пусть ты и падишах, Акбар, но ты также мой сын, и я говорю тебе, что не позволю так с собой обращаться.

– Я сожалею, мама, я не понял сразу… Я подумаю, что здесь можно изменить.

– Нет. Здесь нечего думать. Ты объявишь хранительнице гарема, начальнику стражи и главному в той армии евнухов, что здесь служат, что в пределах гарема отдаю распоряжения я, мать падишаха. Я и твоя тетя будем уходить и приходить, когда нам угодно, без разрешений и помех. – Хамида отпустила его плечо. – И когда ты идешь в завоевательный поход или устраиваешь торжественную процессию, мы будем сопровождать тебя, если захотим, – разумеется, должным образом скрытые от дерзких или любопытных глаз. И будем слушать заседания совета, как это было принято всегда, сидя за ширмой-джали… и позже дадим тебе любой совет, какой посчитаем нужным.

Хамида замолчала и внимательно посмотрела на него.

– Ты влюбился в свою власть и великолепие. Ты слишком озабочен тем, каким тебе предстать перед миром. Успех достался тебе легко – намного легче, чем твоему деду или твоему отцу. Не позволяй его сиянию сделать тебя слепым к чувствам своих близких, будь то женщина или мужчина, и отнять у тебя способность уважать людей самих по себе, а не за место в иерархии в своей империи… Поступая иначе, ты перестанешь быть и человеком, и, быть может, падишахом.

– Ты слишком сурово судишь меня. Я действительно уважаю тебя, мама, и также тебя, тетя. Я знаю, что без вашей помощи никогда не стал бы падишахом, и благодарен вам.

– Тогда докажи это на деле – не только нам, но и другим своим близким, своим сыновьям. Ты надолго оставил их по необходимости, отправившись на войну. Теперь ты возвратился – и должен проводить с ними больше времени, лучше узнавать их, вместо того чтобы оставлять их заботам наставников.

Акбар кивнул, как будто соглашаясь с ее словами, но внутри почувствовал, как в нем шевельнулось негодование. Ему не нужны наставления относительно того, как управлять или как вести себя. И еще меньше – как воспитывать своих сыновей.

– Повелитель, христианские проповедники, которых ты вызвал сюда из Гоа, прибыли.

– Благодарю, Джаухар, я сейчас приду. – Акбар повернулся к Абуль Фазлу, которому он диктовал описание некоторых новых преобразований способов сбора податей в империи. – Мы продолжим позже. Я хочу, чтобы хроника была как можно более подробной.

– Да, повелитель. Те, кто придут к власти после тебя, смогут извлечь много уроков из твоего очевидного блестящего успеха в каждой ветви управления твоей растущей империи.