Власов. Восхождение на эшафот

— Так бы тебе и дался генерал в амбар себя загнать, — угомонил его Рассудительный своим вкрадчивым гнусавым голоском. — Неужто сам Власов ходил бы здесь без охраны да вымаливал сухарей и похлебки? Это ж тебе не те «амбарники» безлошадные, с которыми мы тут со вчерашнего вечера маемся.

— А все может быть. Вчера тут немцы на мотоциклах разъезжали, именно о нем, о Власове, спрашивали. Рыщут, разыскивают. Предупреждали: если объявится, немедленно сообщить, и непременно передать живым и невредимым.

— Но ведь о бабе они ничего не говорили, — возразил ему Рассудительный.

— При чем тут баба? Их сейчас вон сколько, баб этих! Мало ли что…

«Амбарники» встретили новеньких молча. Обнаружив, что вместе с Власовым вошла женщина, один из них взял охапку сена и отнес за невысокую дощатую перегородку, определяя тем самым место для них обоих. Он же объяснил, что во двор их не выводят, а туалетом служит небольшой притвор у средней, заколоченной двери. Другой, из тех, что продолжали лежать неподалеку от двери, тут же миролюбиво поинтересовался, из какой они части, однако Власов жестким командирским голосом осадил его:

— Вопросов не задавать. Нам надо выспаться. Три недели на болотных кочках ночевать приходилось.

— Ясно, — все так же миролюбиво ретировался любопытный. — Есть, вопросов не задавать.

8

Власов и Мария были так измотаны, что проснулись, когда солнце уже немного поднялось и трое других арестантов бодрствовали. Едва они успели развеять в своем сознании остатки сна и осмотреться, как раздался треск моторов и неподалеку, на проселке, появились три мотоцикла.

Прильнув к щелям в стене, Власов и Мария видели, как две машины развернулись так, чтобы с разных сторон можно было прошивать амбар из пулеметов, а третья стала медленно приближаться к легкой ограде из жердей. Охранники услужливо открыли амбарную дверь и тут же отошли подальше. Как оказалось, здесь же были и те двое дружинников, что задерживали Власова в избе Марфы. А вслед за мотоциклистами прискакал всадник, который вчера выполнял роль посыльного.

— Всем выйти из дома! — еще от калитки прокричал офицер, восседавший на заднем сиденье головного мотоцикла. — Считаю до десяти, затем открываем огонь!

Однако досчитывать до десяти ему не пришлось.

— Не стреляйте! — восстал в дверном проеме окруженец с пропитанной болотным духом и дымом костров шинелью на руке. — Я — командующий 2-й Ударной армией генерал-лейтенант Власов! Солдат моих тоже не трогайте, они со мной!

На какое-то время все, кто был свидетелем этой сцены, в буквальном смысле онемели.

— Вот тебе и явление Христа народу! — первым опомнился мощный бородач, оглашая округу архиерейским басом. Судя по всему, именно он был старостой этой деревни. — А мы-то судили-рядили, кто такой, да откуда!

— Счастье его, что вчера не признался, шакал! — оскалил мощные волчьи зубы конный, по виду калмык, или еще какой-то степняк, на рукаве гимнастерки которого красовалась белая повязка полицая. За спиной у него болтался кавалерийский карабин, а из большой кожаной кобуры, к седлу притороченной, торчал ствол немецкого автомата. — К седлу привязал бы, и прямо в штаб по земле притащил.

Он порывался и дальше изливать душу, но переводчик приказал ему вернуться к лесу, где затерялись еще два их мотоцикла, один из которых забарахлил, и привести их сюда.

— Яволь! Зер гут! Русише швайн! Нихт ферштейн! — вскинул тот руку с нагайкой и со свистом и гиком понесся к ближайшему перелеску.

— Ну, наконец-то, генерал! — только теперь сошел с мотоцикла переводчик. Перебросившись несколькими словами с офицером, который находился в коляске, он решительно отбросил покосившуюся плетенку-калитку и направился ко входу в амбар. — Сколько можно кормить комаров?! Третьи сутки колесим по округе, разыскивая вас.

По-русски он говорил с характерным акцентом, который сразу же выдавал в нем прибалтийского немца. Но из тех, кто уже Давно оказался в Германии, но, еще не избавившись от акцента, Уже успел подзабыть сам язык.

— Оставайся у амбара, — вполголоса успел проговорить Власов, услышав за спиной дыхание Марии.

— Только вместе с вами.

— Не дури, немцам сейчас не до тебя будет, — увещевал ее командарм, не оглядываясь. Они в самом деле были настолько измотаны, что почти сразу же уснули и даже не успели условиться, как вести себя дальше, во время задержания их немцами. — Оставайся в деревне. Иначе — лагерь.

— А дальше? Что потом? — зачастила Мария. — Нет уж, только с вами.

— Со мной — лишь до первого лагеря. Неужели не понятно, в стремени, да на рыс-сях?!

— Пусть только до ворот, — обреченно уткнулась лицом в его спину. — Зато с тобой, — решилась прилюдно перейти на «ты».

— Что ж, как знаешь…

Немецкий офицер учтиво сидел в коляске в десяти шагах от них, словно бы решил не вмешиваться в их странный диалог. Как и стоявший чуть в сторонке лейтенант-переводчик, он уже заметил женщину, о существовании которой знал еще до появления здесь, однако лишних вопросов не задавал.