Читаем Власов. Восхождение на эшафот полностью

— Мне и самому казалось, что в Германии надо мной ангелы запели, но, как видите, опять нужно уходить. Правильно как-то сказал кто-то из рейховцев, по-моему, Геббельс: «Радуйтесь войне, ибо мир будет страшен!» Словно бы о нас с вами говорено.

31

В течение всего последующего дня никаких известий от Власова не поступало, но комдива это уже не тревожило. Его полки неспешно готовились к маршу, а сам Буняченко радовался, что еще пару дней выторговал для спокойной мирной жизни, поскольку кредо у него теперь было: «Что ни день, то ближе к миру!» Когда же комдив наконец появился, в папке у него тоже был приказ о выступлении дивизии на фронт, но теперь уже командование радо было видеть ее в районе Котбуса, что юго-восточнее Берлина. Причем до Нюрнберга, а это более двухсот километров, дивизии нужно было добираться маршем, и только там ей обещали предоставить эшелоны.

Проследив этот путь по карте, Буняченко хитро ухмыльнулся.

— Рассчитываешь, что пока твое воинство дойдет до фронта, немцы капитулируют? — попытался уловить ход его мысли Власов.

— В любом случае волынить буду до последней возможности, — упрямо заявил комдив. — Чтобы таких парней, и в последние дни войны в землю уложить! Одно только огорчает: до Швейцарии оттуда далековато будет. Плакала моя швейцарская авантюра — вот что покоя не дает.

— Зато ближе к Чехии и Словакии, а там и до России рукой подать. Хотя понимаю: солдаты устали от войны.

— От войны солдаты уставать не должны, они должны жить войной. Весь вопрос в том, где и за что воевать.

Власов чувствовал, что Буняченко не прав, да к тому же неискренен, однако возражать не стал. В течение еще нескольких минут они изучали маршрут следования дивизии, а затем Буняченко неожиданно спросил:

— Это правда, что белоэмигрант этот наш КОНРовский, Жеребков, переговоры ведет со швейцарцами, чтобы те предоставили вам политическое убежище?

— Не только мне, но и всему руководству Комитета освобождения.

— Вот это правильная мысль. Но только гляжу, что пока что ничего у жеребца этого белогвардейского не получается.

— Кому мы теперь, к черту, нужны, кроме СМЕРШа? — швырнул свой карандаш на стол командарм. — Теперь они будут шарахаться от нас, как от прокаженных.

Марш дивизии от Мюнзингена до Нюрнберга превратился в некое «шествие триумфаторов». Благодаря тому, что Хитрый махновец выслал впереди колонны целый отряд квартирьеров, да к тому же прикрылся авангардом и боковым охранением, словно уже шел по занятой врагом территории, местные обитатели на удивление быстро узнавали о появлении дивизии русских добровольцев. Стоит ли удивляться, что со всех сторон к ней стекались остарбайтеры, сбежавшие из лагерей пленные, и даже добровольцы, которые служили в частях вермахта.

Большинству из этих людей и в голову не приходило, что, на какой-то месяц-другой связывая свою судьбу с власовцами, они обрекают себя на клеймо предателей, перечеркивают всю свою жизнь, ставят под удар родственников. Сама весть: «Идут русские!» звучала для этих людей, как призыв к бунту, к побегу, к спасению; представала последним шансом хоть каким-то образом избавиться от ненавистного рабства. И комдиву Буняченко не оставалось ничего иного, как создать из этих беглых пятитысячный резервный отряд, за бойцов которого он теперь тоже нес ответственность, и с которыми приходилось делиться питанием, одеждой, медикаментами.

Сопровождавшего дивизию майора вермахта Швеннингера это приводило в ярость. После появления в дивизии каждой новой группы перебежчиков он возмущался, пытался убеждать комдива, что всякий русский, который без разрешения командования или властей оставил свою воинскую часть, а также завод или крестьянское поместье, на котором его обязали работать, является преступником. Поэтому, дескать, генерал не имеет права зачислять его в свою часть. Но Буняченко не был бы «хитрым махновцем», если бы воспринимал все его угрозы всерьез. Переходя на свой украинский, комдив всякий раз говорил майору: «Да ты посмотри, какие парни к нам пришли, Швингер! — настоящую фамилию майора он то ли так и не сумел запомнить, то ли принципиально не хотел этого делать. — Как же таких не взять?! Да через несколько дней, из никудышных остарбайтеров, я превращу их в настоящих русских солдат!»

И только один раз комдив не сдержался, вспылил, а затем, оставшись с майором наедине, вежливо так пообещал: «Еще раз сунешься отчитывать меня за перебежчиков — пристрелю. Всю дивизию выстрою, выпью с тобой на прощанье чарку, как со старым другом, в лоб предсмертно поцелую — и пристрелю!» Больше поучать его Швеннингер не решался, а когда и пытался командовать, Буняченко внимательно так смотрел на него, сокрушенно качал головой и, разводя руками, как человек, которому не хотелось принимать такое решение, но он вынужден это делать, говорил: «Ну вот, люблю я тебя, Швингер, как родственника дальнего, — люблю! А все равно чувствую, что придется пить с тобой прощальную чарку!»

Перейти на страницу:

Все книги серии Секретный фарватер

Валькирия рейха
Валькирия рейха

Как известно, мировая история содержит больше вопросов, нежели ответов. Вторая мировая война. Герман Геринг, рейхсмаршал СС, один из ближайших соратников Гитлера, на Нюрнбергском процессе был приговорен к смертной казни. Однако 15 октября 1946 года за два часа до повешения он принял яд, который странным образом ускользнул от бдительной охраны. Как спасительная капсула могла проникнуть сквозь толстые тюремные застенки? В своем новом романе «Валькирия рейха» Михель Гавен предлагает свою версию произошедшего. «Рейхсмаршалов не вешают, Хелене…» Она всё поняла. Хелене Райч, первая женщина рейха, летчик-истребитель, «белокурая валькирия», рискуя собственной жизнью, передала Герингу яд, спасая от позорной смерти.

Михель Гавен , Михель Гавен

Приключения / Военная проза / Исторические любовные романы / Исторические приключения / Проза / Проза о войне
Беглец из Кандагара
Беглец из Кандагара

Ошский участок Московского погранотряда в Пянджском направлении. Командующий гарнизоном полковник Бурякин получает из Москвы директиву о выделении сопровождения ограниченного контингента советских войск при переходе па территорию Афганистана зимой 1979 года. Два молодых офицера отказываются выполнить приказ и вынуждены из-за этого демобилизоваться. Но в 1984 году на том же участке границы один из секретов вылавливает нарушителя. Им оказывается один из тех офицеров. При допросе выясняется, что он шел в район высокогорного озера Кара-Су — «Черная вода», где на острове посреди озера находился лагерь особо опасных заключенных, одним из которых якобы являлся девяностолетний Рудольф Гесс, один из создателей Третьего рейха!…

Александр Васильевич Холин

Фантастика / Проза о войне / Детективная фантастика

Похожие книги

100 знаменитых памятников архитектуры
100 знаменитых памятников архитектуры

У каждого выдающегося памятника архитектуры своя судьба, неотделимая от судеб всего человечества.Речь идет не столько о стилях и течениях, сколько об эпохах, диктовавших тот или иной способ мышления. Египетские пирамиды, древнегреческие святилища, византийские храмы, рыцарские замки, соборы Новгорода, Киева, Москвы, Милана, Флоренции, дворцы Пекина, Версаля, Гранады, Парижа… Все это – наследие разума и таланта целых поколений зодчих, стремившихся выразить в камне наивысшую красоту.В этом смысле архитектура является отражением творчества целых народов и той степени их развития, которое именуется цивилизацией. Начиная с древнейших времен люди стремились создать на обитаемой ими территории такие сооружения, которые отвечали бы своему высшему назначению, будь то крепость, замок или храм.В эту книгу вошли рассказы о ста знаменитых памятниках архитектуры – от глубокой древности до наших дней. Разумеется, таких памятников намного больше, и все же, надо полагать, в этом издании описываются наиболее значительные из них.

Елена Константиновна Васильева , Юрий Сергеевич Пернатьев

История / Образование и наука
1066. Новая история нормандского завоевания
1066. Новая история нормандского завоевания

В истории Англии найдется немного дат, которые сравнились бы по насыщенности событий и их последствиями с 1066 годом, когда изменился сам ход политического развития британских островов и Северной Европы. После смерти англосаксонского короля Эдуарда Исповедника о своих претензиях на трон Англии заявили три человека: англосаксонский эрл Гарольд, норвежский конунг Харальд Суровый и нормандский герцог Вильгельм Завоеватель. В кровопролитной борьбе Гарольд и Харальд погибли, а победу одержал нормандец Вильгельм, получивший прозвище Завоеватель. За следующие двадцать лет Вильгельм изменил политико-социальный облик своего нового королевства, вводя законы и институты по континентальному образцу. Именно этим событиям, которые принято называть «нормандским завоеванием», английский историк Питер Рекс посвятил свою книгу.

Питер Рекс

История
100 знаменитых катастроф
100 знаменитых катастроф

Хорошо читать о наводнениях и лавинах, землетрясениях, извержениях вулканов, смерчах и цунами, сидя дома в удобном кресле, на территории, где земля никогда не дрожала и не уходила из-под ног, вдали от рушащихся гор и опасных рек. При этом скупые цифры статистики – «число жертв природных катастроф составляет за последние 100 лет 16 тысяч ежегодно», – остаются просто абстрактными цифрами. Ждать, пока наступят чрезвычайные ситуации, чтобы потом в борьбе с ними убедиться лишь в одном – слишком поздно, – вот стиль современной жизни. Пример тому – цунами 2004 года, превратившее райское побережье юго-восточной Азии в «морг под открытым небом». Помимо того, что природа приготовила человечеству немало смертельных ловушек, человек и сам, двигая прогресс, роет себе яму. Не удовлетворяясь природными ядами, ученые синтезировали еще 7 миллионов искусственных. Мегаполисы, выделяющие в атмосферу загрязняющие вещества, взрывы, аварии, кораблекрушения, пожары, катастрофы в воздухе, многочисленные болезни – плата за человеческую недальновидность.Достоверные рассказы о 100 самых известных в мире катастрофах, которые вы найдете в этой книге, не только потрясают своей трагичностью, но и заставляют задуматься над тем, как уберечься от слепой стихии и избежать непредсказуемых последствий технической революции, чтобы слова французского ученого Ламарка, написанные им два столетия назад: «Назначение человека как бы заключается в том, чтобы уничтожить свой род, предварительно сделав земной шар непригодным для обитания», – остались лишь словами.

Александр Павлович Ильченко , Валентина Марковна Скляренко , Геннадий Владиславович Щербак , Оксана Юрьевна Очкурова , Ольга Ярополковна Исаенко

Публицистика / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии