Власть меча

Несмотря на хвастовство Шасы, Банти, похоже, радовался скорому окончанию их страданий, но в этот момент мяч полетел в его сторону, резко и прямо. Банти пропустил его, и, прежде чем он успел развернуться, атакующие команды Наталя промчались мимо него, и между ними и воротами остался один Стаффс Гудман. Шаса бросился назад в попытке поддержать его, и его сердце упало. Все было кончено. Не приходилось надеяться, что Стаффс сумеет сделать два точных удара подряд… однако, вопреки дурным предчувствиям Шасы, Стаффс врезался прямо в центр атакующих противников, бледный и испуганный, но решительный, и замахнулся клюшкой, когда мяч был в двух футах от него. Но его пони, старый опытный хитрец, явно раздраженный манерой игры своего всадника, почти наступил на мяч и с силой пнул его прямо на линию Банти. Банти нанес еще один удивительный удар, помчался вслед за мячом по полю, но защитник команды Наталя уже был там. В итоге оба всадника закружились друг возле друга в беспорядочном вальсе, раскачиваясь и размахивая клюшками, в характерной для юношеской игры манере: ни один из них не имел ни достаточной силы, ни хорошего опыта, чтобы обойти противника. Эта неразбериха дала командам время реорганизоваться, и капитаны уже кричали, подбодряя каждый своего игрока.

– Отдай его мне, Банти!

Шаса на левой стороне поля встал на стременах, а Тигровая Акула пританцовывал под ним в нервном предвкушении, наблюдая за мячом такими вытаращенными глазами, что показались белки.

– Сюда, Диггер, сюда! – орал Макс, оставаясь вдали, но готовый ринуться вперед, как только мяч станет доступен.

И тут Банти нанес свой третий и последний отличный удар в этот день, самым центром крепкой деревянной клюшки, но мяч пролетел всего несколько футов, прежде чем наткнуться на переднее копыто пони защитника команды Наталя, и отскочил под стремя Банти, а потом отлетел на дальнюю позицию Вельтевредена, на открытое место.

Шаса почти мгновенно оценил это и бросил вперед Тигровую Акулу. Он легко ударил по мячу, чтобы изменить направление его полета, а потом так резко развернул своего пони, что тот присел на задние ноги.

– Ха!

Шаса ударил его пятками, и пони полным галопом рванулся к мячу, катившему прямо перед ним.

Шаса наклонился вбок, сосредоточив все свое внимание на маленьком белом мяче, который беспорядочно подпрыгивал на ходу. Шаса снова ударил по мячу, добавляя ему скорости, так что тот полностью очутился в его власти и невысоко взлетел над травой, стремясь к воротам команды Наталя в двух сотнях ярдов впереди.

Тигровая Акула безупречно следовал за мячом, с легкостью соблюдая нужную дистанцию, чтобы Шаса мог нанести удар. Сливовый Пудинг не сумел бы сделать это лучше; Шаса снова ударил по мячу с аккуратным щелчком дерева по дереву, и мяч послушно подпрыгнул и полетел вперед. Шаса посмотрел на ворота команды Наталя – до них оставалось всего сто пятьдесят ярдов, и на него напало нечто вроде дикарской радости, когда он понял: вместо того чтобы удержаться на ничьей, они получили реальный шанс на победу.

– Ха! – крикнул он Тигровой Акуле. – Ха!

Большое животное под ним рванулось вперед. В то же самое мгновение Макс Теннисен на Немезисе выскочил на линию перед Шасой и поскакал прямо на него.

Такой крайне рискованный угол приближения описывали термином «прямо в подшеек». Всадники на двух быстрых животных стремительно сближались; шум на трибунах затих, сменившись ужасающей тишиной, и зрители разом поднялись на ноги.

Шаса лишь однажды был свидетелем подобного столкновения больших лошадей на полном галопе, лоб в лоб. Это произошло на предварительных отборочных соревнованиях в Аргентине в прошлом году. Он тогда сидел в верхнем ряду трибуны и даже оттуда отчетливо услышал треск ломавшихся костей. У одного из всадников лопнула селезенка, и он позже скончался в больнице; второй сломал обе ноги. Пришлось пристрелить обоих пони, прямо посреди поля.

– Моя линия! – пронзительно закричал он Максу Теннисену, когда они неслись навстречу друг другу.

– Черта с два, Кортни! – с вызовом выкрикнул в ответ Макс.

Он уже снова набрался храбрости и бешено смотрел на Шасу через голову своего пони; Шаса видел по его глазам, что Макс намерен вынудить его уйти от столкновения, и слегка передвинулся в седле. Тигровая Акула почувствовал это и слегка вздрогнул. Да, они намеревались избежать столкновения… но тут Шасу внезапно захлестнуло бешенство берсеркера.

Блэйн Малкомс почувствовал это даже с трибуны. Он понял, что овладевшее Шасой чувство – не просто храбрость, а скорее нечто вроде безумия, того самого безумия, которое некогда завело самого Блэйна на нейтральную полосу, одного, с гранатой в руке, прямо под красные мигающие глаза немецких пулеметов.

Он видел, как Шаса оценил линию движения Тигровой Акулы и, вместо того чтобы повернуть пони в сторону, направил его прямиком на черного жеребца, с вызовом двигаясь по линии движения мяча.