Власть. Распри. Подоплека

При жизни Брежнева, понятно, надо было молчать, но сейчас?.. Хотя люди, подобные Николаю Степановичу — особенные. Они старой закалки, видавшие-перевидавшие на своем веку столько перестроек, что, как сейчас говорят молодые, мало не покажется. Впрочем, Захаров и в самом деле может не знать всех деталей — он ведь не дотошный собиратель, не коллекционер скандальных происшествий и не архивариус, педантично подшивавший все на свете — когда-нибудь да пригодится.

Постойте, а что автор имеет в виду под необходимостью соблюдать молчание в эпоху Брежнева? Вернемся к началу этой главы, найдем те строки, где говорится о заседании Политбюро, на котором снимали председателя КГБ Семичастного. Итак, что сказал Семичастный в ответ на упрек Брежнева о плохой работе КГБ, выпустившего Аллилуеву в Индию и не предотвратившего ее побега в США? Семичастный сказал, что ее выезд состоялся вопреки возражениям КГБ, который имел для этого веские основания. В частности, информацию о ее контактах с иностранцами и о том, что в Жуковке она сочиняет книгу с явно недружественных позиций даже по отношению к отцу, не говоря уже о советской системе в целом. То, что публикует сегодня журнал «Штерн», — это фрагменты из ее сочинения, которое ходило в Москве по рукам ее приятелей.

Но высказать оправдания Семичастному не дали. Едва он произнес слова о том, что КГБ возражал против поездки, что здесь были другие санкции, как Брежнев резко оборвал его, зачитав постановление Политбюро об освобождении Семичастного от должности.

Только сейчас, двадцать лет спустя, стало ясно, чего испугался Брежнев, почему он не дал договорить Семичастному. О постановлении Политбюро, где зафиксировано, с кем голосовался вопрос о выезде Аллилуевой в Индию, мы знаем. Первым в этом списке стоит Леонид Ильич. Но это не все. Есть еще один документ, из которого становится ясно, чье мнение было определяющим — выпускать Аллилуеву или не выпускать.

Документ подписан третьего ноября 1966 года. «Уважаемый Леонид Ильич, — говорится в нем, — 31-го октября после продолжительной тяжелой болезни скончался мой муж, член компартии Индии, Браджеш Сингх. Прошу Вас, очень убедительно прошу Вас помочь мне выполнить мой последний долг перед ним — я должна отвезти прах покойного к его родным в Индию. Таковы национальные традиции. Еще и еще раз подчеркиваю, что он приехал из-за меня, возможно, что в Индии он еще оставался бы жив сейчас, и этот факт накладывает на меня особые обязательства перед его близкими».

Отметив, что она знает — ее выезд за границу нежелателен, тем не менее в этих исключительных обстоятельствах все-таки просит и настаивает на разрешении.

«Поездка займет 7–10 дней, не более, — убеждала она. — Мне могут сделать паспорт и визу на любое имя. Племянник моего мужа, государственный министр по иностранным делам Динеш Сингх может встретить меня на аэродроме, откуда я поеду в его дом. Мне нужно также проехать в местечко Калаканкар на Ганге, где живет брат мужа и где прах будет брошен в реку. Кроме этих двух мест я нигде не буду. Кроме ближайших родственников никого не увижу. Я заверяю Вас, что ничего предосудительного с политической точки зрения не случится…».

Случилось! И именно — с политической. Уже первая ее книга «Двадцать писем к другу», вышедшая в мае 1967 года в США, наделала много шума. Еще больший резонанс вызвала вторая — «Только один год». Потом вышла третья — «Далекая музыка», изданная небольшим тиражом в Индии. К слову, в Штатах ее не издали — из-за критических высказываний по поводу американского образа жизни. Вторая и третья книги российскому читателю неизвестны — у нас они не издавались. Первая выходила лишь однажды — в 1990 году. Последняя ее работа — «Книга для внучек» — публиковалась у нас в журнале «Октябрь».

Вывод такой: не один Сталин виноват, а вся партия. Это она раскулачивала, строила ГУЛАГ, уничтожала цвет интеллигенции. Можно представить, какие чувства испытывали в Кремле, читая такие обвинения в середине семидесятых годов. Не откликнуться на подобные пассажи было нельзя, и тогда партийному активу начали разъяснять, что книги, выходящие за подписью дочери Сталина, написаны не ею, а группой авторов, имеющих отношение к западным спецслужбам. Мол, оказавшись в хваленом демократическом раю, Аллилуева сразу же попала в руки опытных специалистов, которые и продиктовали ей содержание книг. Ее личное участие в их создании крайне незначительное. Например, в книге «Только один год» о мотивах бегства в США ее перу принадлежит только одна глава о красотах Индии, остальное — плод коллективного творчества.

О мотивах невозвращения дочери Сталина из Индии и последующего перелета в Штаты, предоставившие ей политическое убежище, роится множество слухов. Кулуарные пересуды неисчерпаемы. Варьируются самые невероятные соображения — от идейных до болезненно-наследственных. Обратимся к мнению профессионалов.